Хвала богам, они наконец-то въехали в маленькую рощу - по крайней мере, ветер здесь был потише, но все равно пронизывал до костей. Герцог приказал людям спешиться и устраиваться на ночлег, они все равно не могли ехать всю ночь, тем более с раненым Бертраном. Хелдис передернула плечами и поплотнее запахнула грубый шерстяной плащ. Одеты они с матерью были совсем непригодно для дороги - убегали они в такой спешке, что не было времени даже подумать о теплой одежде. К счастью, Бертрану не стало хуже в течение дня. Пока слуги отца разводили огонь и кормили лошадей, Хелдис уже привычно за эти две недели хлопотала вокруг брата. Мать со вчерашнего дня была в полубессознательном состоянии. Сейчас Айлинн походила на привидение, она не отвечала на вопросы, не слышала, когда к ней обращались. Герцог усадил жену поближе к начавшему уже разгораться огню и поправив у нее на плечах накидку, сел рядом, так же в полном безмолвии.
Девушка попросила у одного из отцовских конников принести ей чистой воды из речушки - надо было промыть рану Бертрана и поменять повязку. Брата положили на пару грубых одеял под деревом, в стороне от родителей. Хелдис присела рядом и прикоснувшись к его плечу, сказала:
- Берт, сейчас принесут воду, я поменяю повязку, а потом принесу чего-нибудь поесть, хорошо? Ты как себя чувствуешь?
Слова выходили какими-то натянутыми, неестественными. Глупо задавать такие обычные вопросы, словно ничего не случилось. Хелдис нервно вздрогнула. Ей было уже пятнадцать лет - вполне взрослая девушка, но к тому, что случилось в последнее время с ее семьей она совершенно не была готова. Девушка стала осторожно снимать повязку с лица брата. Закончив, она не смогла удержать в себе всхлип страха - лицо было рассечено лезвием меча и рана начала гноиться, не страшно - все еще было поправимо, по крайней мере, так сказала ей мама. Теперь, по всей видимости, Хелдис должна была справляться с этим сама. Мать словно забыла о том, что кроме погибшего Ренхайма у нее были еще дети, которым тоже требовалась ее забота. Девушка полезла в вещевой мешок, притороченный у седла ее лошадки - там были чистые бинты и травы для отвара, которым промывали рану. Всего лишь на мгновение она отвернулась от брата, а перед лицом тут же встала ужасная картина - голова Ренхайма, привезенная вчера людьми Тейрим-Левиля. Хелдис тихо застонала и, вцепившись ногтями в седло, заплакала.

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-03-22 21:38:52)

Хелдис почувствовала на плечах ладони брата. Этот такой теплый жест только еще пуще разбередил ей душу - Хелдис резко развернулась и бросившись на шею брату уже в голос разрыдалась. Как же она устала от всего этого! Ну почему с ними случилось такое несчастье, почему с их семьей? Чем они заслужили это? Хотелось спрятаться от всего мира, чтобы опять все было как в детстве, когда папа мог решить любую проблему, а если кто-то обижал сестру, то всегда можно было пожаловаться братьям.
- Берт, когда все это закончится? Что с нами будет теперь? Как мы будем жить? - вопросы посыпались из Хелдис как горох. Все переживания, накопившиеся за время переворота, вылились, наконец, наружу. Девушка понимала, что Бертран и сам не смог бы ответить ей, но так хотелось услышать, что все образуется, сказанное его уверенным голосом. Пожалуй, сейчас Берт был единственным из семьи, кто волею судьбы оказался ей ближе всех остальных - с матерью она не разговаривала, к отцу боялась подойти, а Ренхайм, с которым она выросла, был уже мертв. С другой стороны, это горе сломало наконец стену отчуждения между ней и старшим братом. С тех пор как Бертран вернулся в родительский дом, Хелдис его сторонилась, ведь он был ей почти чужой.
Теперь, на этой чужой земле, на промозглом ветру, Хелдис казалось будто брат - единственный человек на свете, за которого еще можно держаться. И она прижалась к Бертрану, словно ища у него защиты.

Бертран молча выслушал гневные вопли. Потом поднялся. Дочь вовремя забрала меньшего сына. Потому что всякий, кто знал Бертрана, спешил убираться с его пути, когда у герцога тяжелеет взгляд. А синие глаза, казалось, наливались сталью. Коротким ударом кулака в скулу  он отбросил жену в сторону. Разумеется, бил вполсилы, но и вполсилы - было многовато. Затем размеренно подошел и ткнул женщину лицом в снег. И еще раз для верности.
- У тебя один сын погиб за своего герцога и за то, во что он верил. Как подобает мужчине. Второй был ранен, когда вытягивал тебя из города. Третьему два года, а ты и раненого старшего и младшего спихнула на дочь, которая девчонка еще. То, что я делаю - мое дело. А ты знай свое место. Еще раз подымешь руку - отрублю по локоть.
У жены была истерика - понятно. Надо было её остудить. И что самое жуткое - отчати она была права. Вся грандиозная идея рухнула. Но не по Бертрановой вине. Хотя..не заметил предателей. Значит вина все-таки его. Но никакая взбалмошная баба не будет тыкать это ему в лицо.
Мужчина зачерпнул горстью снег, проглотил, прежде чем он растаял, зачерпнул еще и вытер красное, горячее лицо. Он поднял Айлинн со снега, отряхнул снег с её лица, волос, прижал к себе, завернув в свой плащ.
- Айлинн...черт, прости. Ради всех богов, прости меня. Я сорвался...
Да. НЕсколько секунд спустя все выглядело по-другому. И герцога охватил жгучий стыд.

Отредактировано NPC (2009-03-23 19:07:26)

Хелдис села на место Бертрана под деревом, держа на коленях млашего брата. Мальчик обнял ее за шею и тихо всхлипывал. Отец похоже отошел и уже успокивал маму. Девушка перевела дух - кажется, обошлось. Братишка вроде тоже умолк, только вздрагивал от холода - он был еще мал для таких долгих путешествий. Хелдис оглянулась в поисках Бертрана - брат как раз вернулся от речки. Девушка встала и укутала Глодерика в края одеяла, на котором они сидели.
- Похоже все. Теперь они оба успокоились. Стой, ты что, умывался? Дай я рану промою, а то хуже будет, - Хелдис подошла к Берту и, привстав на цыпочки, дотянулась до его лица, слегка промокнув рану бинтом, вымоченным в теплой воде, которую ей поднес один из воинов отца. Девушка сосредоточенно промыла рану и стала накладывать чистую повязку. Тут, молча подошла мать и,не смотря на старших детей,взяла на руки Глодерика и отнесла его обратно к огню. Хелдис мысленно этому порадовалась - сейчас маме как раз нужно было за кем-то присмотреть, это отвлечет ее от дурных мыслей.
- Не волнуйся, он будет кашу, мама говорила, у нас есть еще немного крупы. Жаль,нет молока, как бы не простудился на таком морозе. А ты еще в ледяной воде плескался, у самого жар может начаться, - Хелдис закончила с раной и села обратно под дерево, обняв колени руками, чтобы хоть немного согреться. Она не привыкла к жизни в походе.
- Берт, можно тебя спросить? - тихо, чтобы не услышали родители, сказала Хелдис, - Это правда? Ну, то, что говорила мама? Отец действительно предал короля?

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-03-23 21:01:04)

Айлинн отшатнулась от мужа, как от прокаженного. Чтобы она, гордая дочь Синегорья, позволила безнаказанно лупить себя, как какая-то девка? Ни за что. Замуж она вышла не по любви, но мужа уважала и притерлась к нему, привыкнув ко всем его недостаткам.
   -Отруби, - прошипела она, - отруби. Нашел виноватую во всех своих неудачах - не хватило смелости снести дружкам головы, там на мне отыграйся. Я выходила замуж за герцога, а не за беглого братоубийцу!
  Женщина сбросила с плеч плащ мужа и плюнула тому под ноги.
  -Не пеняй мне детьми, ты двоих  положил для своих делишек. И не смей мне говорить, что Бертран пострадал, уводя нас с дочерью! Если бы не ты вздумал убить собственного брата, никому бы не пришлось бежать, и все было бы хорошо! Опять же, твой друг убил Ренхайма, который погиб «за своего герцога», а не отца… Попробуй только тронь меня еще раз и узнаешь, что такое гнев женщины Синегорья.
   С этими словами Айлинн отвернулась от мужа и направилась к детям. Пора было вспомнить о том, что она все же мать и кроме покойного Ренхайма, у нее еще трое детей.

Девушка вздрагивала от холода, хотя и была укутана плащом брата. Она была не глупа да и тон Бертрана лучше его слов ответил на ее вопрос - да, их отец действительно пошел против короля. Неслыханное преступление: убийца короля, более того, убийца брата. Это клеймо им теперь не смыть и за несколько поколений. А благая цель... даже если она и была у отца, когда он задумал все это, кто теперь поверит им? Оправдываясь, они лишь навлекут на себя еще большие несчастья, чем те, что уже выпали на их долю.
"Как странно," - подумала Хелдис, - "дом теперь нам не дом, в Мидарисе мы предатели, а в Рассейнде враги. Неужели так и придется всю жизнь жить посреди двух огней?"
Ее мысли были прерваны появлением двух конников в зеленых плащах. Девушка почувствовала, как сразу напряглись все воины отца, включая Берта. Она плохо слышала, что говорили подошедшие к костру всадники, но из обрывков фраз поняла - недалеко до того дома, куда они направляются, и их уже ждут. Волна радости поднялась в душе Хелдис: уже скоро они смогут спать в нормальных постелях, не опасаясь каждый раз за свою жизнь. Хелдис любопытно всматривалась в лица прибывших - раньше ей не доводилось видеть ресских воинов, разве что вот когда Берт вернулся с границы, но он все равно был свой.
- Берт, а кто этот Хатан? Не думала, что у папы есть друзья в Рассейнде, мне казалось, мы с ними воевали...

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-03-24 16:07:24)

Хелдис с радостью переместилась на мягкий лапник - так и правда было гораздо приятнее. Все-таки хорошо, что брату в походе было привычно - не нужно было лишний раз просить о помощи отцовских конников, которых, прямо сказать, Хелдис боялась. Она не знала, как разговаривать с воинами, дома ее круг общения составляли родные и изредка подруги из других благородных семей.
Тут к их небольшому огню подошел ресс. Девушка тут же притихла, поумерив свое любопытство. Она быстро опустила глаза долу, хоть ей было и очень интересно услышать ответ на свой вопрос. Осторожно, украдкой поглядывая на ресса, Хелдис ждала, что скажет брат. Она не могла встревать в разговор мужчин, пусть даже ради того, чтобы поприветствовать гостя.
Девушка посмотрела поверх плеча Оттольда в сторону отца - она практически ничего не знала о нем, кроме того, что он был суровым, но справедливым главой семьи. Странно было услышать из уст незнакомца, имя Бертран, относящееся к отцу - раньше в присутствии Хелдис чужие всегда называли его Его светлость или великий герцог. Похоже, что пора было отвыкать от подобного обращения.
Тепло от костра дошло до ног Хелдис, приятно распространяясь по телу. Девушка осторожно придвинулась поближе к огню, отогревая замерзшие пальцы, но стараясь следить, чтобы потрескивающие на морозном воздухе искры, не прожгли ткань ее платья.

Девушка пошевелила пальцами, с наслаждением ощущая тепло, исходящее от костра. Она устроилась под боком у матери, уже начиная мечтать о том времени, когда они заживут спокойной жизнью в княжестве. Судя по тому, как вежливо и обходительно говорил этот ресс, присоединившийся к ним, слухи о дикарях из степей были несколько преувеличены. Раньше Хелдис представляла себе чужаков, как страшных грубиянов и невежд, которые только и умеют, что сражаться. Девушку немного покоробило презрение, с которым мать встретила заявление Оттольда, Хелдис знала крутой нрав своей матушки достаточно хорошо, но теперь они были не в том положении, чтобы относиться к окружающим столь пренебрежительно. Тем более, к тем, кто готов оказать им помощь, предоставив кров. Хелдис огорченно вздохнула и бросила виноватый взгляд на ресса.
Сколь бы хорошо ни знали дети Тинарр-анов характеры своих родителей, тем не менее резкие переходы Айлинн от одного настроения к другому порой огорошивали даже их. Так случилось и сейчас. Хелдис удивленно посмотрела на мать - редко им удавалось получить от нее столь щедрую похвалу, как правило, Айлинн всегда была недовольна какой-либо мелочью в их поведении, а уж дочери она регулярно отвешивала нелестные отзывы. Похоже что, вспышка гнева герцога на некоторое время усмирила нрав его жены, а отчаянность положения, в котором они оказались, заставила бывшую герцогиню вспомнить о материнской теплоте. Впрочем, следующий вопрос заставил Хелдис внутренне похолодеть. Из-за своей усталости она совершенно забыла о еде, но забыв о себе, она не вспомнила про младшего братишку. Девушка тихо ответила:
- Простите, мама. Еще нет. Я сейчас все сделаю, - с этими словами девушка быстро поднялась и стала хлопотать над приготовлением пшенной каши. Готовить ее научили в детстве, но с практической точки зрения она почти не пользовалась этим умением - в доме герцога всегда были прекрасные повара. После побега они не могли взять с собой ни одного слугу, так что в течение этих двух недель заботы о приготовлении пищи полностью легли на плечи женщин из рода Тинарр-анов. Конечно, воины, привычные к походам, легко могли обеспечить себя куском вяленого мяса, но ребенок не мог есть ту же грубую пищу, что и взрослые.

Отольд усмехнулся, услышав обращенные к нему слова.
- Не лоомай язык, сынок. Я понимаю язык мидаэрийцев. Все  в соотне понимают. Так оно надо. Мы границцы берэжем. И птыца нэ пролетит - не то что ваши вояки.
Ресс достал из-за пазухи кисет, извлек оттуда мешочек из белой ткани, развернул, высыпал в котелок щепотку каких-то трав. Запахло мятой, какими-то душистыми растениями. Когда закипело, снял котелок с огня, из поясной сумки достал широкую деревянную чашу, зачерпнул, отпил, довольно хмыкнул, протянул отвар Айлинн.
- Выпэй хорячэнького, мати.
Как раз в это время к костру подошел Бертран-старший.
- Хорошо, что поднялся, Берт. Мы уже начинали волноваться. Он хлопнул сына по плечу. - Доедем до Хатана, подождем, пока выздоровеешь и отвезешь мать домой, в Синегорье. Так чтоб никто не видел, окольными тропами. Она выходила замуж за герцога. А не за беглого братоубийцу. Пусть так и будет.
Герзог перетащил к этому костру и свою охапку латника, лег, повернувшись спиной к огню.

На последние слова  мужа Айлинн вскинула лицо. Глаза загорелись недобрым огнем и женщина, отдав дочери поданный Отольдом отвар, она подошла к мужу и села подле него. Не касаясь его, женщина молча смотрела на детей, сидевших по другую сторону костра. Если муж правда совершил ошибку, то они-то тут не при чем. Глодерик еще совсем малыш, а Хелдис, девушке, неприлично оставаться без присмотра. Бертран же считался мужчиной и вот что вышло…
   -Я не вернусь домой, - тихо сказала Айлинн, коснувшись, наконец, плеча мужа, чтобы привлечь его внимание, - ты совершил ошибку, но чтобы не случилось, ты мой супруг и когда-то замкнул браслеты на моих руках. Я клялась тебе в верности перед алтарем Амина и клятву эту нарушать не намерена. Ты виноват, но дети ничем не заслужили остаться с одним тобой – я знаю, что и у меня характер не сахар, но мать есть мать. Так что давай хотя бы сделаем вид, что все хорошо.
   Поднявшись с места, герцогиня вернулась к дочери и взяла на руки задремавшего было Глодерика.
   -Отдыхай, Хелдис, все хорошо.
   Погладив дочь по волосам, Айлинн вернулась к мужу и уложила сына подле отца, ближе к огню и сама легла рядом, укутав мальчика в плащ.
   -Возьми сына к себе, ему так будет теплей. Ты мой муж и место мое рядом с тобой, Бертран.