--> Коридоры замка
О приближении Бертрана нетрудно было догадаться. Когда не требовалось кого-то выслеживать и соблюдать тишину, звук соприкасающихся с полом подкованых каблуков обгонял его. Сотник шел без меча, с одним лишь кинжалом у пояса, хотя и это оружие кому-то могло показаться коротким мечом, без шлема, что для воина означало примерно "вот видите, какие у меня добрые намерения, по крайней мере сейчас я не планирую убивать никого из вас - радуйтесь и веселитесь". Впрочем, меч Берт оставил еще и потому, что на личной аудиенции его бы поросили его отдать. А так - ничьим просьбам внимать не придется.
Слуга, шедший впереди, остановился у двери. Сотник отметил, что с той поры, как он последний раз был здесь, многое переменилось, причем в лучшую сторону. Как говорится, каков друид, таков и дуб. Кэрриган отличалась от своего отца как во взглядах, так и характером. Это отмечали многие. Прежде, чем мужчина переступил порог, в голове пронеслась мысль: Отец хотел изменить правителя. Ему удалось. Пусть и не так, как он задумывал. Женщина на троне лучше безумца.
Дверь бесшумно закрылась за воином, мир и реальность сузились до размеров отсеченной стенами и дверями от всего остального,  комнаты. А в комнате было трое. Что характерно - не наблюдалось даже охраны.
Уже в который раз за этот день, посол приложил левую руку к груди, поклонился.
- Ваше Величество, благодарю за оказанную честь и столь скорый прием.

Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года
       Звук шагов заставил Кэрриган подобраться и еще выпрямить спину, хотя, на первый взгляд, дальше было уже некуда. Мало кто из придворных повес носил тяжелые, подкованные сталью сапоги, исключая разве что канцлера, который так и не покинул облюбованного места у окна, так что Бертран заявил о своем появлении еще до того, как показался в дверном проеме.
       Даже без оружия вошедший производил впечатления воина. Он был похож человека, для которого война стала каждодневной реальностью, от которой никуда не денешься, а не на желторотого дворянинчика, обнажающего оружие только на дуэли, каких было немало при мидарийском дворе. Несмотря на это, Кэрриган не пожалела о решении отослать охрану, включая Марлу, которая тоже осталась за дверью. Посылать послом воина, чтобы убить ее, - это слишком грубо даже для ресского князя. Дорн работает тоньше, насколько она успела узнать его.
       На душе было неспокойно. Мутная тяжелая ярость, которую не выпустишь ни криком, ни скачкой не лежала на сердце, не давала спокойно дышать. Кэрриган смотрела в синие глаза, такие же, какие были у отца, такие же, как у нее самой, такие же, как у ее сына, и чувствовала, что она не сможет принимать этого человека как посла. Рано или поздно она сорвется, и тогда тоненькая ниточка, которая удерживает два сопредельных государства от войны, порвется. Может в том и был замысел Дорна, может он послал Бертрана в надежде, что ненависть затмит разум королевы?
      Тем не менее, пока Кэрриган еще могла держать свои эмоции в узде. Кивнув в ответ на приветствие Бертрана, она несколько более резким жестом, чем обычно, дала знак приблизиться.
       - Не стоит благодарностей. Сложно представить, с каким нетерпением я ждала этой встречи. – Фразы не совсем уместные, но вполне вежливые. Неприятными их делала интонация, то ли задумчивая, то ли угрожающая, сразу не разберешь. – Прежде чем заняться высокой дипломатией, я хочу задать несколько вопросов, не связанных с отношениями наших государств, конечно, если посол Великого княжества Рассейнд не будет иметь ничего против.
      Кэрриган  поднялась со своего места. 
       - Впрочем, какие церемонии могут быть сегодня между нами. Не правда ли… брат мой? Расскажи мне, как здоровье моего досточтимого дядюшки, Бертран. Спокоен ли его сон? Не мучают ли его кошмары?

Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года
       Губы королевы побелели от гнева. Простить его за горячность? И только?! Этот ресский выкормыш посмел развязать драку в присутствии королевы, похоже, почитая ее за трактирную служанку – много чести считаться. И канцлер не лучше – своим не в меру болтливым языком спровоцировал безобразную сцену. Мужчины по-настоящему разозлили Кэрриган – она еле сдерживалась, чтобы не позвать слуг и не выкинуть обоих на холодный двор поостыть.
        Кэрриган сделала несколько глубоких вздохов, чтобы удержать себя от опрометчивых решений, но все равно голос прозвучал тихим и как будто шипящим, когда она начала говорить.
        - Что вы позволяете себе, мессиры? – Кэрриган тщательно контролировала себя, чтобы не сорваться на крик.  – Как вы смеете устраивать драки в моем присутствии?
       - Ваш князь позволяет своим поданным так вести себя рядом с собой? Помни, Бертран, что здесь не Рассейнд и я такого не потерплю. Поведение абсолютно неподобающее. Абсолютно! – Голос оборвался на высокой ноте. Королева помолчала и сухо закончила -  Я не желаю видеть вас при дворе, пока вы не освоите основы поведения в цивилизованном обществе.
      Королева повернулась к канцлеру. Многое она могла сказать ему, и многое скажет, как только поблизости не будет лишних ушей. При посторонних унижать его Кэрриган не сочла возможным, поэтому просто обронила:
      - Вы разочаровали меня, граф. Очень разочаровали.
      Кэрриган отошла к окну. Подобное неуважение к себе она нескоро забудет. И тот, и другой мужчина ответят за него, но позже. Сейчас нужно было думать, как выходить из непростой ситуации. Какой удар по престижу мидарийского двора, если поползут слухи, что второе после королевы лицо в государстве сцепилось в драке с послом!
       Поразмыслив пару секунд, Кэрриган кивнула своим мыслям и развернулась лицом к находящимся в комнате. Необходимость действовать отвлекла ее от гнева.
       - Ни один из вас не скажет ни слова о том, что здесь произошло. Ни слова – это приказ, граф. Думаю, что для посла тоже будет нелишним прислушаться к моим словам.
       После этого, Кэрриган решительным шагом прошла к двери, и, подозвав Марлу, негромко стала что-то ей втолковывать.
       - Приведи фелиса. Сама, мальчишку не посылай. Скажешь, чтобы бросил все дела и поторопился, я жду его немедленно. Пусть возьмет собой все, что необходимо для лечения ушибов и ссадин, а также то, с помощью чего можно максимально замаскировать их. Сейчас не говори никому, зачем понадобился лекарь, но чуть позже оброни, что, мол, ничего серьезного, королеве стало плохо из-за духоты.
       - Хорошо, Ваше Величество, – женщина кивнула и, не тратя лишних слов, удалилась исполнять приказ. Разговаривая с Марлой, Кэрриган никогда не приходилось повторять что-то. Бара всегда схватывала с полуслова.
       Про себя королева подумала, что пусть уж вызовет усмешку ее женская слабость, чем безобразное поведение приближенных лиц.
       Проводив Марлу, Кэрриган опустилась на диван. В висках противно заныло,  и только сейчас Кэрриган почувствовала, как она устала.

"Я не желаю видеть вас при дворе, пока вы не освоите основы поведения в цивилизованном обществе."
Хотелось усмехнуться, быстро-быстро закивать и смыться отсюда как можно быстрее. Бертран и сам уже хотел как можно меньше находиться при этом дворе. Конечно, это усложнит возможность передачи бумаг королеве и переговоров...но с другой стороны, ясно как божий день, что по морю товары перевозить куда более рискованно чем по накатанным, прекрасно охраняемым ресским дорогам. Чтобы позволить себе отмахнуться от Рассейнда, Кэрриган пришлось бы вогнать в охранный и торговый флот огромную сумму в золоте. Что ж, раз Мидарис может себе позволить отказаться от снижения таможенныйх пошлин на границах - пусть так будет. Бертран собирался написать письмо князю, дождаться ответа, свернуть посольство и уехать подальше, пусть даже его поставят ремонтировать приграничные башни, только бы дальше от мидарийской ненависти, которой невозможно противостоять, не избавляя мир от ненавистников.
Сотник привычным жестом потер шрам, сделал лицо "кирпичом".
- В таком случае, мне не стоит отнимать у вас драгоценное время, Ваше Величество. - мужчина поклонился и направился к двери.

- Господин Эленхайм! - ухмыльнулся Бертран - вы не изменились, как я вижу. Доброго вам здоровья! - поприветствовал Бертран старого фелиса. - Мы тут, знаете ли, с графом столкнулись на лестнице..так неудачно.
- Настолько неудачно что отпечаток перстня остался у вас...эм на виске - констатировал лекарь, быстро пригнув голову Бертрана, чтобы получше осмотреть. - Чудный рисунок, просто превосходная гравировка, вы не находите? Сейчас приберем...
Лекарь что-то мурлыкал под нос, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. На кусочек чистой ткани накапал какой-то жидкости с редким запахом из маленького пузырька, с нажимом протер висок сотника.
- Прижмите и держите. Так, теперь вы, граф, подойдите-ка к свету.
Грегори критично осмотрел лицо Савалла, ловким движением ухватил того за губу, наложил примочку, но уже с другим раствором. Когда он убрал руку, кровь остановилась и опухоль спала.
- У вас удивительный череп, граф, я вам уже говорил?  Мне бы такой в коллекцию... - пробормотал он, убирая склянки в карманы. - Что-нибудь еще, Ваше Величество? - фелис застыл молчаливым изваянием. Таким знаете, вопросительным.
Бертран решил воспользоваться паузой.
- Прошу прощения, забыл...Кэрр... - Бертран запнулся и прикусил язык. Прикусил довольно больно. Вот леший...Дернуло же меня. Бертран-Бертран...чуть не назвал её Кэрри.
- Ваше Величество, как вы могли видеть, посольство достаточно многочисленно, а здания посольства все еще нет, я хотел бы просить вашего позволения обустроить его в старом доме, который раньше занимали Тинарр-аны, если на то будет Ваша воля.

Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года
       Королева закатила глаза на выходку канцлера - очень к месту после ее слов о цивилизованном Мидарисе. Впрочем, в глубине души Кэрриган его понимала. Почему-то все снадобья Эленхайма всегда имели премерзкий вкус, как-будто доктор надеялся, что однажды испытав на себе его методы лечения, обитатели замка поберегут здоровье, чтобы не тревожить его снова.
       Женщина с мрачным удовольствием наблюдала, как фелис издевается над мужчинами, а следы на их лицах бледнеют. Старый кот яростно отрицал все предположения о том, что он владеет магией, но чем иначе объяснить чудеса, которые он творит?
       От размышлений о фелисе королеву отвлек вопрос посла. Оговрку она заметила, но никак на нее не прореагировала.
       Дом? Он хочет дом своего отца? А, может быть, скоро он захочет вернуть титулы, земли и притащить сюда своего ненавистного заносчивого отца, курицу-сестру и мать, с характером более подходящим горной козе, чем женщине?
       Кэрриган покосилась на канцлера и тяжело вздохнула. Горцы!
       Женщина будто специально растравляла свои раны. Она чувствовала, что ярость, вспыхнувшая, когда она смотрела в синие глаза сына братоубийцы, постепенно угасала, и это казалось ей предательством памяти отца.
       Тем не менее, отказывать в такой просьбе было мелочно. Старый дом действительно подходил по всем статьям.
       - Хорошо. Этот дом будет отдан под посольство Рассейнда. Завтра с утра туда будут направлены люди, которые приведут здание в порядок. Что касается дел... - Самое тяжелое. Кэрриган снова вздохнула. Женщина в ней кричала, что этого человека нужно схватить и обезглавить, чтобы  хоть как-то поквитаться с Бертраном-старшим за ту боль, что он доставил ей и сестре. Королева же твердила, что страна нуждаются в снижении пошлин. - Что касается соглашений, которые, без сомнения, велел обсудить Дорн... Я приму посольство снова через три дня, когда дела с вашим размещением в Мидарисе будут улажены.

ОСС: Следующий пост Флоренс. Ждем.

Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года

Бертран на несколько мгновений был ошарашен увиденным. Даже не тем, что герцогиня влетела в приемную, едва не снеся двери, и не тем, что она с воплем бросилась к сестре, оглашая новость, которая была по сути позором для незамужней девушки (а на запястьях Флоренс браслетов, замыкаемых после свадьбы, не имелось), а тем, какой у неё был вид, когда бедная девушка поняла, что Кэрриган в комнате не одна. Требовалось ретироваться. Причем срочно.
- Благодарю за прием, за оказанную честь, Ваше Величество. Мы сами приведем дом в порядок.
Уж я помню, как там все было тогда...теперьбудет по-другому. Так, как мне нужно. Вдобавок, могут и порчу какую навести или амулет поганый бросить... с них станется... - подумал он.
- Королева Кэрриган, позвольте откланяться. У вас, несомненно, есть дела поважнее меня.
Сотник поклонился, направился к двери. На пороге остановился, развернулся.
- Граф Кальтелл, вы оскорбили моего отца. Я и мой меч будем ждать вас к ответу. Сегодня, в полночь. Во внутреннем дворике замка.
Сотник вышел и шаги зазвучали, удаляясь по коридору. Он намеренно не заговорил с Флоренс. Так ей будет проще.

--> Ворота замка

Отредактировано Бертран Тинарр-ан (2009-04-14 15:22:09)

Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года
       Когда слова вихрем залетевшей в комнату сестры достигли ушей Кэрриган, она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. «Вот и доигрались», - почему-то только эта мысль, глупая сама по себе, крутилась в голове у королевы.
       Опустившись на диван, очень кстати оказавшийся прямо за спиной, Кэрриган машинально обняла прижавшуюся к ней сестру.
       Бертран ушел, за что женщина была ему благодарна, насколько это возможно в такой ситуации. Сам факт, что подобная информация достигла ушей одного из самых неподходящих в замке людей,  был настолько ужасен, что перспектива как-то объяснять ему происходящее просто пугала. Как только сведения достигнут Дорна… Что будет тогда, Кэрриган не хотела даже представлять. Ребенок у незамужней девушки, еще один камень, который можно будет бросить в женщин рода Тинарр…  Вызов, брошенный Бертраном напоследок, Кэрриган услышала, но до ее сознания он пока не дошел.
       Флоренс с залитым слезами лицом дрожала рядом. Глядя на нее Кэрриган даже не нашла в себе сил отругать сестру – та, похоже, уже достаточно наказала сама себя.
       Кэрриган подняла голову на канцлера, оставшегося рядом. Мелькнула мысль о том, чтобы отослать его, но ненадолго. Одной рукой женщина продолжала обнимать сестру, второй прикрыла глаза. Ненадолго. 
- Флоренс. Флер, послушай меня. – Кэрриган говорила спокойно. Криком здесь уже ничего не исправишь. Сестра не должна видеть, насколько это плохая новость, она и так на грани истерики, если не за ее гранью. – Я не буду говорить тебе, что все хорошо. Это… проблема. И теперь твоя жизнь изменится – ты должна понять это. Если ты действительно беременна, ребенок останется, хочешь ты этого или нет. Нас слишком мало, чтобы жертвовать своей кровью. Скажи мне только одно – кто отец?

Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года
       С сестры толку было мало. Не желая, чтобы посторонний все-таки человек наблюдал такую сцену Кэрриган обратилась к канцлеру.
       - Вы можете идти, граф. Чуть позже я пришлю записку с именем человека, о котором не позднее завтрашнего утра хочу знать все.
       Дождавшись пока канцлер выйдет, Кэрриган снова обернулась к сестре. Посмотрела на заплаканное лицо, достала платок и отдала сестре, а сама встала и прошла к небольшому шкафчику в углу комнаты. Вернулась со стаканом воды, и только Дейдра знает, чего ей стоило не плеснуть чего-то покрепче не только сестре, но и себе. Нет, сейчас им обеим нужна трезвая голова.
       Кэрриган почти насильно вручила сестре воду и снова заговорила, стараясь, чтобы голос звучал мягко.
       - Мне нужно имя, Флер. Я понимаю, что тебе плохо, но постарайся. Как только ты назовешь имя, мы решим, что делать с этим дальше.

Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года
       Королева задумчиво нахмурилась. Нет, память никак не отзывалась на это имя. Скверно, придется все-таки озадачивать канцлера и собирать информацию об этом дворяничике.
       Подспудно Кэрриган не могла избавиться от чувства вины. Она во всем виновата – нужно было уделять больше внимания сестре, нужно было вплотную заняться ее браком уже давно. Она же отодвинула дела семьи далеко на задний план, занятая государством. Вот и Бриан видит мать не каждый день.
       Кэрриган пропустила явно истеричные выпады сестры мимо ушей. Возможно, этому Фредерику и придется расстаться с жизнью, но никто не будет ничего предпринимать до того, как Кэрриган получит доступ ко всей информации.
       Последний вопрос вывел королеву из задумчивости. Кэрриган сложила руки на груди и заговорила, медленно, подбирая слова.
       - Прямо сейчас – ничего. Ты пойдешь к себе в покои и хорошенько отдохнешь, а завтра утром Эленхайм проведет… полный осмотр. Может быть, Амин пощадит нас и все это просто ошибка. – Кэрриган сама в это не верила, но даже маленький шанс стоил того, чтобы проверить. – Я подумаю, что делать с твоим… любовником. Флоренс, ну как можно было быть такой беспечной!
       Кэрриган не смогла сдержать досады. Чтобы овладеть собой, она поднялась, прошла к массивному столу, на котором помещались перо и чернильница. Резким почерком с сильным наклоном вправо была написана записка, которую королева свернула и отдала слуге с приказанием доставить ее Лорду-канцлеру.
        Была еще одна вещь, которую она должна была сообщить сестре. Жестоко, но чем раньше она узнает, тем больше времени будет, чтобы смириться и привыкнуть к ней.
      - Еще одно, Флоренс. В начале лета ты выйдешь замуж за того, кого я сочту подходящим. Свадьбу отпразднуем не позднее десятого дня лета.