Третий день первой игровой дюжины 58 день весны 703 года

===> Дом Венди Лемарр

Предупрежденная о ее визите прислуга проводила ее к дверям библиотеки, и поклонившись, оставила Венди наедине. Венди вошла в просторное, сводчатое помещение и закрыла за собой массивные двери, тут же с легкой грустью подумав о стылом, но все же свежем воздухе города. В библиотеке стоял тяжелый запах бумаги, хранящейся столетиями. К тому же, было очевидно, что пыли здесь была едва ли не больше, чем книг. Венди сделала несколько шагов по ковру, устилающему пол и столбики пыли взвились в воздух, танцуя в лучах утреннего солнца.
Она неспеша прошла вдоль стеллажей,  рассматривая корешки книг. По крайней мере, с книг пыль была убрана чей-то заботливой рукой, что говорило о том, что обитатели замка все же придавали какое-то значение этой его части.
Венди несколько раз остановилась, чтобы взять заинтересовавшие ее книги и задержалась у секции, где хранились карты мира, аккуратно свернутые и помещенные в тубусы из тонкого дерева. Выбрав нужные, она направилась к небольшому диванчику у окна, разложила на нем книги и, устроившись поудобнее, приступила к их изучению, время от времени сверяясь с картами.

Третий день первой игровой дюжины; 58 день весны 703 года

Солнце, все еще по-весеннему неуверенное, заглядывало в окно. Его лучи приятно грели щеку и лоб Венди, когда она, наклонившись, разглядывала карту. Дома, в ее маленьком кабинете, ей не составляло труда ни сосредоточиться, ни вникать в длинные книжные фразы. Здесь же, в библиотеке, мысли упорно не хотели фокусироваться на том, что, собственно, и было целью ее прихода в замок. Читая страницу за страницей, она вдруг ловила себя на том, что не может запомнить ни единого слова из прочитанного. Линии карт сливались в один размытый и совершенно лишенный смысла рисунок.
Только один день в столице – и снова вон... Венди не свойственно было задумываться о будущем. Она благоразумно предпочитала жить сегодняшним днем, беря у него все, что он в состоянии предложить и не особо сожалея об упущенном. И все же там, на самой глубине душевного колодца что-то беспокойно ворочалось, иногда подолгу не давая заснуть по вечерам.  Старалось, должно быть, напомнить, что она что-то очень-очень хотела сказать или сделать, только вот что именно?
Венди, глядя на карту невидящим взглядом, медленно провела по ней рукой.  Для чего она сегодня пришла в замок, который сам по себе никаких положительных эмоций у нее давно не вызывал? Как и обычно – для нескольких возможных  моментов глупой радости, да и то украдкой.
Ход ее мыслей прервал звук открывшейся двери и голос слуги:
- Милорд…
Она повернула голову  и поняла, что, задумавшись, и не заметила, как в библиотеку вошел князь.
- Что такое? -
- Сокол. Вам послание.
Князь нетерпеливо махнул рукой в ответ на ее взгляд и кинулся прочь из библиотеки. Видно, послание было весьма и весьма важным. Не исключено, что скоро она узнает его содержание…  Венди вздохнула и, решив оставить бесполезные попытки что-то прочитать, закрыла книги. Она прильнула к подоконнику, подперев подбородок рукой, и стала наблюдать за расхаживающим по карнизу голубем в ожидании возвращения князя.

Первый день лета 704 года - поздний вечер, почти ночь

--->Багровая зала

   После того, как Гилберт ушел с приема, он, вопреки тому, что сказал Ксандеру, отправился не к себе, а в библиотеку.
   Слабость к чтению барон имел с малых лет, но с тех пор вкусы его значительно изменились – теперь вместо книг про героев Гилберт читал заумные труды по теории магии. Последние годы княжич очень жалел, что не имеет доступа к княжеской библиотеке, где были собраны редкие труды ученых, в том числе и магов. Некоторые из них Гилберт был бы совсем не прочь видеть в своей личной библиотеке.
   За одним из таких трудов барон и задремал, сидя в кресле и свесив голову на грудь. Проснулся же он от невнятных звуков, раздававшихся буквально под боком – то ли всхлипы, то ли плачь.
   Поднявшись с кресла, мужчина выпрямился, хрупнув суставами, и отложил в сторону разрозненные свитки. Свеча уже прогорела, так что пришлось зажигать новую, свет которой тут же выхватил из темноты княгиню, прижимающую к груди какую-то детскую книжку, - видимо шла от сына, - и тихо льющую слезы.
   Не то, чтобы Гилберту стало жаль Хелдис, нет. Просто, едва он мог подумать, что на ее месте могла оказаться Седра, становилось не по себе. Но, тут же подумалось барону, он бы никогда не дал повода любимой жене лить слезу втихомолку.
   Взяв у княгини книжку, Гилберт дотянулся до верхней полки, куда и водрузил томик.
   -Княгиня, - поднял брови барон, - может вам чем-то помочь?

Первый день лета 704 года - поздний вечер, почти ночь

   -Я не семья Дорна, княгиня, - ответил барон, не сумев сдержаться, - семьи моей нет. А в замке я остался лишь, чтобы не обидеть вас, не ответив на приглашение.
   Чувствовал себя Гилберт сейчас весьма неловко: стал свидетелем слез княгини, которую это явно ставило также в неудобное положение. А, во-вторых, ему был прекрасно известен ответ на вопрос княгини. Дорн правда изменился, как ему было не измениться при таком раскладе.
   -Людям вообще свойственно меняться, - тускло продолжил барон, косясь на рыдающую женщину.
   Что в такой ситуации делать он не знал. Гилберт был несилен в человеческих отношениях, а уж что про женщин он знал и того меньше. Неловко поерзав, барон указал рукой на кресло, с которого сам только что поднялся.
   -Вы, может, присядете? Вам необходимо успокоиться, вы так не думаете?