1 день лета 704 года

- Диего, не надо…
- Ну же, баронесса, чего вы боитесь? Ваш муж сейчас в Белом зале, алчно ожидает, когда его протеже присвоят дворянский титул. Мы здесь одни…
- Но кто-то же кричал недавно – «Стража!». И это не ветер, я права?
- Они уже давно убежали… Агнесс, любовь моя…
- Диего… Нас могут увидеть.
- Аргх… будь они все прокляты. Уйдём с дорожки, в кустах нас никто не заметит.
Диего Пардаль страстно взирал на свою возлюбленную, и столь много огня было в его взгляде, что все возражения умерли на устах женщины. Молодой виконт совсем недавно прибыл в столицу после длительного вояжа… за границей. Графский род Пардаль уже давненько переживал тяжелые времена и, в то время как старшему в наследство от отца досталась усадьба на севере королевства, то младший получил лишь отцовское благословение и кое-какие раритетные вещи из семейной оружейной. И, надо сказать, воспользовался он ими виртуозно. В какой-то степени восемнадцатилетнему аристократу повезло в том, что в стране начался настоящий взрыв мореплавательного дела. Море так и кишело торговцами, а королевский флот был на диво слаб. Поэтому Пардаль и прибился к пиратам. Два года спустя, уже капитан собственного корабля, он решил, что с рискованным делом пора заканчивать, так как заработано уже вполне достаточно денег. Увы, он ошибался…
В столице деньги буквально ушли сквозь пальцы за какой-то сезон и Диего столкнулся с пренеприятной диллемой… которая, к счастью, разрешилась сама собой. Баронесса Морнкрик давно затухала от недостатка мужского внимания – ревнивый муж на диво успешно спроваживал всех потенциальных любовников жены. Так успешно, что вскоре кандидатур просто не осталось. А Агнесс ждала героя, и он не замедлил явиться пред ясные очи своей принцессы. Диего нужно было лишь сойтись с женщиной, рассказать пару героических историй о морских баталиях против флота… Мадлонга, разумеется. А также плюнуть на дурную славу, витающую вокруг её мужа, и баронесса была его вся и полностью. Счета виконта были мгновенно оплачены, но вот с доступом к телу возлюбленной у Пардаля вышла промашка. И всё из-за этого козла мужа… Спрашиваете, почему он так стремился овладеть её телом? Всё просто как дважды два. Агнесс была так миловидна и моложава, что Диего твёрдо знающий, что ей уже за тридцать подчас сомневался в правдивости своих знаний. Правда, касательно интеллекта баронессы никаких сомнений у него не возникало – не зря уважаемый супруг относился к своей жене исключительно как к украшению, способному доставить определённое удовольствие в постели.
Но сейчас всё должно было получиться.
- Ай! Диего, ты тащишь меня в шипы?
- Проклятье. Прости меня, любимая, я…
- Ой! Смотри!
- В чем дело?
- Там что-то блестит!
Пардаль проклиная всё на свете, обернулся в указанном направлении и действительно увидел золотистый блеск в одном месте пробивающийся из-под веток. Корсар имел достаточно дел с благородным металлом, чтобы понять, что это – оно. Не посмотреть, что там лежало на земле, было выше его сил. Диего протянул руку и сдёрнул часть покрова из веток, чтобы лучше видеть… Женский вскрик был ему наградой, лишь причина его была совсем не той, на которую он рассчитывал, когда уводил возлюбленную в сад…
Всего через несколько минут весть о том, что в саду валяется изуродованный до неузнаваемости человеческий труп, облетела зал. Новость, обрастая всё более невероятными подробностями облетела зал. Скептики, коих было меньшинство, равнодушно отнеслись к этому событию, охарактеризовав своё спокойствие подобной фразой: «Труп в саду? Ну и что с того? Вон, в бедных кварталах каждый день кого-нибудь убивают – разве это великая новость? А у нас тут, между прочим, Её Величество открыла личный винный погреб». Некоторые мужчины поспешили покинуть зал, толи для того, чтобы опознать умершего, толи для того, чтобы приобщиться к громкой новости. Некоторые женщины повели себя довольно противоречиво. Наслушавшись ужасающих подробностей они дружно лишились чувств… и не поймёшь ведь, толи, и правда, расчувствовались, толи хотели привлечь внимание кавалеров. А еще одна мелкая впечатлительная группка гостей тут же принялась проводить параллели с тем, что происходило девять, двенадцать лет назад, уходя чуть ли не во времена Вильгельма. Они хором уверяли всех желающих их слушать, что такое событие в первый день года, очень дурной знак, предвещающий дурные времена. И желающих послушать их сентенции было на диво много.
Судьба отвлеклась от созерцания человеческого сборища, виновато потупила глазки, посмотрела по сторонам, проверяя, не видел ли кто её, проказницу, и попробовала сделать шаг за порог дворца. Но тут же передумала и, обернувшись, драматичным голосом, которому позавидовала бы любая актриса, возвестила:
- Таким был первый день 704 года от Эпохи Войн в Королевстве Мидарисс.
И хитро стрельнув глазками, испарилась.

1 день лета 704 года

Рядом с Флоренс уже крутился какой-то парень, видно, знатный, пытаясь помочь, видя, что герцогине не по себе. Девушка отвечала ему односложными предложениями и хотела уйти отсюда в свои покои, заснуть и проснуться, когда всё уже кончиться. Но не двигалась, ибо ждала, пока появиться сотник. Одного его взгляда было бы достаточно, что бы герцогиня поняла, что все хорошо, все прошло и теперь никакая опасность никому не грозит. Берт не появлялся.
Когда со стороны сада послышался крик, Флоренс больше не смогла сдержать себя в руках. Засеменив, она пробралась в толпу, толпившуюся около входа, оставив своего помощника на волю судьбы. То, что она услышала от отголосков заставило герцогиню стать бледнее смерти.
"Труп в кустах?! Труп в кустах?!! Родрик? Бертран убил Родрика? Нет, нет, пожалуйста, милостивая Валаами, пусть это будет не так, пожалуйста, пожалуйста....", - Флоренс умоляла всех богов на свете, что бы Родрик случайно поскользнулся, упал и ударился головой об камень. И что бы Бертран был тут совершенно не причем.
Её шаги ускорились, толпа уже повернула обратно в зал, а на сердце Флоренс было, ох, как не спокойно. Завидев Лорда-Канцлера, девушка поспешила к нему.
- Савалл, что случилось? Там нашли труп? Кого, кого там труп?, - от волнения у герцогини язык не повернулся обратится к Саваллу привычным "дядюшка". Сейчас её интересовало только одно.

Отредактировано Флоренс Тинарр-ан (2009-08-23 20:56:14)

1 день лета 704 года
       К уху королевы, так и не покинувшей трона, склонился секретарь и торопливо зашептал, сообщая о последних событиях. Кэрриган повернула голову, что-то переспросила… и радостная, по-детски довольная улыбка расцвела на ее лице.
       Или боги решили за что-то вознаградить женщину, или ее противники чем-то прогневили грозных хозяев мельниц, но такого удачного развития событий Кэрриган не могла предположить даже в мечтах.
       Подумать только, Родрик, мерзавец Родрик, убит, и убит человеком, которого Кэрриган ненавидела застарелой ненавистью. Кто теперь скажет, что она сорвала на после Рассейнда свой гнев? Кто скажет, что его несправедливо бросили за решетку? За убийство дворянина Мидариса законом предполагалась смерть или пожизненная каторга, и, кажется, Кэрриган знала, что судья изберет на этот раз.
       Если бы королева могла услышать свои мысли со стороны, она ужаснулась бы, с какой лихорадочной, нездоровой поспешностью она рассуждает. Но что не дано человеку, то не дано, поэтому женщина преисполнилась мрачного торжества и, наконец, сочла, что церемония должна начаться.
       Кэрриган поднялась и жестом приказала церемониймейстеру подать сигнал. Перед троном полукругом возникло пустое место. Звучным голосом герольд называл имя удостоенного дворянством, для того, чтобы тот получил из рук королевы символ своего положения. Вот богатый купец, который первым наладился возить диковинные пряности из Мадлонга и тем принес немало пользы государству, пожалован баронством. Вот храбрый рыцарь, пострадавший в стычке на восточных границах, стал варлордом. Один за другим подходили к трону люди, которые делали Мидарис великим государством, чтобы получить по заслугам. Наконец, последний склонился в традиционном глубоком поклоне и вернулся в толпу аристократов. Кажется все, но нет.
       Герольд сверяется со списком и по залу разносится его голос:
- Лорд-канцлер Мидариса граф Кальтелусский Савалл Мисталь Тейрим-Левиль!

1 день лета 704 года

Герцогиня судорожно оглядывалась назад, пока Савалл уводил её обратно в зал. В саду разглядеть ничего не удалось, но паника, паника и страх жгло сердце Флоренс. Боги с ним, Родриком, девушка и сама была рада избавиться от такого конкурента в обществе, но Бертран своим исчезновением сводил её сума. Он пропал именно тогда и цепочки событий уж очень быстро сходились в голове у Флер.
Однако, спросить у Савалла про сотника  она не решилась. Будет чересчур подозрительно почему герцогиня печется о после из Рассейнда.
"Наверное, я опять все себе напридумывала. Я не знаю, куда делся Бертран, но очень надеюсь, что он вернется сейчас же. Главное, что бы сестра с Саваллом ничего не заподозрили. Это будет еще хуже моих нынешних переживаний," - на удивление ясный и четкие мысли пролетели в голове у герцогини и принесли её долю спокойствия и уверенности. Она сравнила себя с сотником, тем, чьим поведением восхищалась, и поняла, что Бертран бы сейчас или ушел, или продолжал находиться на балу. Флер чувствовала, что если она уйдет к себе, мысли убьют её и только боги знают, что ей может взбрести в голову. Поэтому, она решила остаться в зале.
- Да, все в порядке. Прошу прощения, - Герцогиня отстранилась от Савалла и вошла обратно в зал. Там уже полным ходом шло присуждение дворянства людям, которые отличились в этом году. Флоренс обратила свой взгляд на королеву и задержала его. Что-то во внешности сестры герцогине показалось подозрительным, даже заставило сердце невольно сжаться. 
"Ваалами, что происходит здесь?", - Флер взволнованно прикусила губу и не отрывала от королевы взгляда. Взгляда, который был переполнен всеми чувствами, которые герцогиня сейчас испытывала.

1 день лета 704 года
       Кэрриган поднялась с трона. Неправильным было выделять канцлера среди других достойных подданных, поэтому королева на время забыла, что перед ней склонился ее давний соратник, друг и советник, человек, который не раз спасал ее жизнь и помог занять место, принадлежащее ей по праву. Голос Кэрриган звучал все также ровно, а речь оставалась размеренной.
       - Савалл Мисталь Тейрим-Левиль, опора нашего трона и наша правая рука. За верное служение на благо Мидариса и короны, мы даруем вам титул герцога с тем, чтобы ваши дети и дети ваших детей наследовали его по праву. Благодатные земли Антельма отныне принадлежат вам и вашим наследникам.
       Традиционно титул должен быть подкреплен землей. Антельм находился на северо-западе страны между двух рек – земля достаточно плодородная, чтобы представлять ценность, но в меру удаленная от центра страны, чтобы не вызвать пересудов о чрезмерной награде.

1 день лета 704 года

У Савалла внутри все оборвалось.
   Титул. Земли. Да они ему были, как собаке пятая нога!
   На плечи легла широкая тяжелая цепь белого золота с причудливыми звеньями.
   Горцы – народ совершенно особенный, необыкновенно привязанный к родным местам и общине. Даже Савалл, давно живший в Дартмуре, порой терзался от разлуки с родными вершинами. Нигде вы больше не увидите столь пронзительной синевы, которая режет глаза, но в тоже время заставляет неотрывно всматриваться в даль гор. Никакие плодородные земли Антельма не смогли бы заставить графа, - теперь уже герцога, - отказаться от родных земель. Да и сам Савалл, что принять эти земли, значит предать свой народ.
   Земля это не игрушка, которая была дана только ради получения дохода. За землей нужен пригляд – и если в Кальтелусском графстве все давно шло само собой, то новый надел поначалу будет требовать неусыпного внимания «счастливого» владельца. Времени же на такое у Савалла не было.
   И служил он короне и стране не ради земель и титулов!
   Набрав полную грудь воздуха, он бросился с головой в омут:
   -Ваше Величество слишком щедры, - произнес новоиспеченный герцог, подняв голову, чтобы видеть лицо Кэрриган, но оставаясь в коленопреклонным, - и я принимаю на себя вашу милость, но покорнейше прошу избавить от новых земель, которые придут в негодность из-за того, что новый владелец не сможет уделять им достаточно времени. Ваше Величество.
   Последние слова были произнесены ровным тоном – так могло показаться окружающим, - но Савалл все же надеялся, что королева, знавшая его много лет, поймет, что скрывается за этой фразой.
   Недоумение, ведь ему заранее даже не дали понять, что его ждет, поставив в крайне неловкое положение.
   Злость, потому что королева знала об отношении Савалла ко всяческого рода поощрениям.
   И некая обида за то, что его поставили в один ряд с теми, кто старается выслужиться ради титулов и земель. Умом недавний граф понимал, что рано или поздно это должно было случиться, и что про таких, как он говорили: «он заслужил», но поделать с собой ничего не мог.
   Видят Боги, если ему все же отойдут эти земли, королеву ждет тяжелый разговор о ценностях. Отказаться от титула – значит оскорбить королеву при всех, - это Савалл также понимал и поэтому ничего даже не думал делать. Но чертовы земли…

1 день лета 704 года
       Кэрриган нахмурилась. Ведь знала же она, знала, что Тейрим-Левиль не даст сегодняшней церемонии идти так, как должно. Ну как объяснить упрямому горцу, что такое пренебрежение ближайшим приспешником подозрительно и странно, что уже давно по дворцу ходят слухи и сплетни по этому поводу, и что Кэрриган как-то лично слышала разговор двух придворных дам, полный бредовых догадок, почему же «любовник королевы» столь мало обласкан ею.
       И этот его отказ от земель. Она так хорошо все продумала, выбрала земли идеально отвечающие ситуации, надеясь, что хватит у бывшего графа разумения понять, что негоже второму по значимости лицу королевства обладать столь малым. Ну неужто нельзя было выразить ей свое недовольство потом, наедине. Хорошо еще, что не отказался от титула, чего она втайне побаивалась, поскольку на столь прямое оскорбление короны реакция Кэрриган обязана была быть резкой, иначе ее сочли бы слабой.
       Королева чувствовала, что на нее наваливается усталость. Слишком много потрясений выпало на сегодняшний день, слишком многого она лишилась, чтобы сейчас на глазах у всего двора настаивать на передаче земель канцлеру. Да и негоже королеве препираться со своим советником, нельзя выставлять несогласие в одном лагере напоказ врагам.
       - Не стоит судить о чрезмерной щедрости королевы, ибо так можно и вовсе ее лишиться, – прозвучало резко, как и задумывалось. Слишком расшатаны были сейчас нервы королевы, да и остальные должны были усвоить, что не стоит лишний раз перечить монарху. Но после паузы последовало продолжение.
      - Однако, мы принимаем ваше решение. Да будет так, герцог. Вы можете подняться.
      Кэрриган опустилась в кресло. Церемониймейстер дал знак музыкантам, и бал начался.

1 день лета 704 года

   Когда заиграла музыка, Савалл почувствовал облегчение от того, что все наконец закончилось. Основной ужас был позади и теперь герцог, - пора уже было свыкнуться с этой мыслью, - обратился к мысли, что не следует оставлять сегодня королеву, – она же обиженная женщина, - одну.
   Заметив в толпе фигуру сына, Савалл кивнул ему. Они давно не виделись, но и сейчас канцлеру при всем желании не удалось бы вырваться. Вот сейчас дальнейшая безопасность государства была под ударом. Неплохо было бы повидать внуков…
   Предложив королеве руку, Савалл дождался пока та вложит ладонь и приложился к ней губами.
   -Ваше Величество позволит мне пригласить вас на танец?
   И снова к облегчению герцога Кэрриган согласилась. Предложив королеве руку, чтобы та могла опереться, как подобает, и вывел ее на танец.
   Низкий поклон, ладонь легла в ладонь, рука скользнула на талию – и вот они, первые па…

Дамы и господа, танец парный со сменой партнеров. Становитесь в круг и не ожидайте, что ваш партнер будет с вами весь танец.

1 день лета 704 года

   -Простите, моя королева, - с легкой иронией отозвался канцлер, обращаясь к самому уху Кэрриган, маячившему почти под носом у него, - но, наверное, годы притупили мою наблюдательность или же ум, но я не знал, что у нас с вами существуют разногласия. Прошу простить вашего старого советника.
   Сейчас, когда каждый был увлечен танцами, Савалл и Кэрриган могли говорить и вести себя спокойнее и куда как свободнее.
   Герцог улыбнулся своим мыслям, абсолютно машинально переставляя ноги. Вот поддержка, осторожно, чтобы не оплошать… Невесомая. Савалл поймал себя на мысли, что залюбовался женщиной. Это было по крайней мере странно – он знал ее еще девочкой, а сейчас… А сейчас перед ним была женщина в расцвете своей красоты – шея, плечи, руки… Все было прекрасно.
   Чтобы как-то отвлечься, Савалл задумался о событиях, предшествующих всему празднеству и крайне необычной просьбе королевы относительно уже покойного фаворита. Как этот олух вообще мог позариться на другую, когда рядом была такая женщина? И как Кэрриган вообще могла так близко к сердцу принять выходку фелиса?
   Позиции сменились, Кэрриган оказалась прижатой к нему спиной.
   -Как вы, Ваше Величество? – спросил герцог, чуть склонившись к королеве. – Мне беспокойно видеть вас в подобном состоянии.

1 день лета 704 года

Хоть взгляд Флоренс был обращен на королеву, происходящее проплывало мимо её. Сестра, канцлер, все это казалось отдаленным и вообще происходящим не в этом зале и не сейчас.
Герцогиня стояла на одном месте, замерев и глядя в одну точку. Она ждала. Поняв, что ничего сейчас не сделаешь, она решила ждать. Так продолжалось до сих пор, пока в зале не заиграла музыка.
"Церемония кончилась," - мысленно проконстатировала Флоренс, моргнув, - "пора танцевать." Герцогиня машинально встала в круг.
Трудно сказать, располагало ли её настроение танцевать. И даже, располагало ли оно вообще к чему-либо. Флоренс испугалась не на шутку, самые страшные догадки её сходились, причем довольно логично. Но что теперь делать? Устраивать истерику? Скандал? Падать Кэрриган в колени и рассказав ей обо всем, молить о прощении? Последний вариант пугал девушку больше всего. Как странно... Обычно, она этим вариантом не пренебрегала, при первой возможности бегая к сестре со слезами на глазами и готовностью расстелиться ковриком, лишь бы получить то, чего она хочет. Теперь её жизнь перевернулась и ситуации складывались совсем не похожие на те, которые были в прошлом. Словно все перешло на другой уровень и Флоренс, увы, совсем не была этому рада.

1 день лета 704 года
   Шарлотта припозднилась в силу обстоятельств, о которых она предпочла, чтобы не знали. Графиня пребывала в уверенности, что ее будут преследовать сюрреалистические ведения Феликса Фицроя и его «невесты», которых ей было задание «привести в порядок», чтобы те не вызвали лишнего ажиотажа.
   Это было ужасно. Фицрой вел себя как истеричная девица на выданье. А Лэйд как… ну очень несчастный жених, понимающий, какой камень вешает себе на шею.
   В результате сестра новоиспеченного герцога настояла на том, чтобы уехать вперед и появиться в замке автономно от этой сумасшедшей парочки. И, естественно, ей еще ничего не известно было о произошедших событиях.
   Большинство присутствующих, застоявшиеся за время церемонии, кружили по залу. Среди танцующих Шарлотта приметила пару знакомых, оглядела зал и взгляд ее зацепился за знакомую фигуру с тростью – кузина. Где-то маячил Айрон – если, конечно, не кто-то другой возвышался над толпой.
   -Доброго Амароха, София, - тепло улыбнулась графиня, - не поделитесь, что уже успело случиться?

1 день лета 704 года

- Мехмед ибн Меджид, посол великого султана. Вы следите за делами в Мадлонге с определенным интересом?
- Мои земли на границе с вашим государством, посол, это моя прямая обязанность, - ответил Джерад.
Но затем разговор прервался и Мехмеда и варлорда привлекло происходящее внизу - конфликт между Флоренс и королевским фаворитом, в который потом вмешался и ресский посол. Нахмурившись он следил за происходящим. После непродолжительной сцены мужчины удалились в сад. Отвлекшись, он не заметил как в зал вошла королева. Он понял это, только когда заметил фигуру Савалла упорно продвигающуюся сквозь толпу гостей. Надо бы с ним поговорить, но не здесь, разумеется.
- Прошу меня простить... - рассеяно извинился Морграйн перед послом и магом и стал спускаться с галереи.
Если верить поговорке "Как год встретишь, так его и проведешь", то год сулил быть очень насыщенным на события. Не успели дворцовые кумушки обсудить увиденное ("Ну и нравы у этой молодежи!"), как из парка донесся женский крик. Скучающая толпа ломанулась туда. Ну не ломанулась, а чинно прошествовала, но ощущение народного движения никуда не делось. Ну Джерад в стороне оставаться тоже не пожелал, впрочем, его никто не спрашивал, под давлением человеческого фактора, его вынесло в сад, как морская волна выносит на берег раковины. Воздух наполнился охами, ахами, всевозможными причитаниями и мрачными пророчествами. Мужчина молча взирал на происходящее, положив руку на ствол дерева. Глаза тяжело смотрели из-под сошедшихся бровей. Ему не было жалко ни фелиса, ни Бертрана, первый его раздражал, к второму он относился с неким предубеждением. Но ситуация ничего хорошего не сулила. Крайне глупая и провоцирующая ситуация, и это когда они и без того сидят на крышке кипящего котла... Когда гости частично вернулись в зал, частично разошлись по саду, он при свете затребованного у слуги факела внимательно осмотрел место происшествия. Но все было настолько затоптано толпой, что даже самый искусный следопыт не смог бы сказать чего-нибудь определенного. Задумавшись, он недвижно стоял посреди небольшой полянки и не будь в его руках факела, освещающего его лицо, то мужчину легко можно было бы принять за статую.

1 день лета 704 года

"Скандалы и интриги...- Успокаивающие мысли лились, неугомонным водопадом, в челе "юного" Морригана - Вот на чём живет королевский двор, именно ими он поится, наслаждается и питается. У каждого в этом зале, есть свой скелет в шкафу. И каждый с радостью узнаёт скелет чужого."
- Я с вами полностью согласен, баронесса...- Что - бы вспомнить Амалию, барону даже не пришлось копаться в своей памяти. Данную особу знал почти каждый, и каждый с интересом смотрел на данную даму, но ходили и слухи, о том, что женщина эта не сильно сдержанна, особенно в руках мужчин.
- Мне кажется, что он не был достоин такой кончины...Или...- Торнвальд резко прервался, сильнее сжимая руку леди. Левой рукой он обвивал её талию, с нестерпимым желанием прижать к себе поближе, но "благородные" пять - десять сантиметров, всегда должны были оставаться между партнерами. Золотое правило.
Взгляд голубых глаз, не отрывался от лица женщины, вот жаль лишь, что сама Амалия, явно была отвлечена.
- А что вы думаете на счёт герцогства Свалла? - Его бархатный, пускай немного и грубоватый, но, в конечном счете, крайне мелодичный глас влился в уши Амалии, а точнее постарался это сделать. - Я думаю, что его заслуги перед королевой достойны похвал, а герцогство и земли - достойная оплата...
"Бедняга Левиль, столько сил придётся потратить на поднятие этих уделов, и сколько придётся потерять"...