Седьмой день лета

   Три четверти того, что делается на репетиции, обычно не входит в спектакль (К. Станиславский). И далеко не все гости приходят посмотреть спектакль. Так и Жинетт-Лазарин шла в театр не для просмотра, а скорее приятного знакомства. Но всё по порядку.
   Поздравив своих многочисленных родственников-кровососов с приходом Амароха, Курфильд покинула свое поместье и отправилась в Академию, по дороге заскочив в Дартмур, где надеялась купить пару коробок конфет для сладкоежки-ректора и разной мелочи для себя любимой. Ну и, наконец, Баронесса желала отдохнуть в компании одного из любовников.
   Прибыв в столицу вечером шестого дня, Жинетт навещает дом молодого барона, где и проводит ночь. Утром, да Курфильд умела просыпаться очень рано, женщина засобиралась покинуть любовника, а затем и Дартмур, но ее ждал приятный сюрприз. Незнакомый мужчина, представившийся гонцом одного влиятельного человека, доставил баронессе письмо, в котором говорилось немного не мало о встрече в Большом Дартмурском театре. Курфильд полностью купилась на такое приглашение.
   Новое знакомство, да еще и с тайным поклонником в ложе театра представлялось крайне интригующим. Жинетт просто не могла отказать своему любопытству. Далее был длительный процесс выбора платья, мучения с прической. В итоге баронесса остановилась на бледно-оранжевом платье с множеством складок из невесомой ткани. Огненно-оранжевые волосы были убраны назад, образуя некое подобие хвоста спадающего с затылка. В ушах красовались рубиновые серьги. Лицу был придан настолько бледный вид, что Лазарин помолодела лет на пятнадцать-двадцать. Она взглянула на свое отражение в зеркале, женщина в отражении была молодой и невесомой, её огненные волосы контрастировали с бледным лицом и блекло-оранжевым платьем.
   Спектакль начинался в полдень и шел достаточно долго, несколько часов, пока солнце не скатывалась с зенита, начиная отбрасывать тень на сцену. Перед тем, как отправиться Лазарин внимательно разузнала о постановке. В этот день ставился так называемый фарс. Курфильд редко посещала театр, в силу того, что жила за городом, но прекрасно представляла, что это за жанр. Высмеивать горожане собирались магов, всех мастей, и это привело Жинетт в легкий шок. Но все-таки она шла смотреть не спектакль, а знакомиться, и была достаточно остроумной, чтобы понимать смысл шуток, но слишком самовлюбленной, чтобы над ними смеяться. Ради приличия она решила пару раз улыбнуться, а может даже и хохотнуть.
   Чересчур тщательная подготовка привела к тому, что Лазарин опоздала немного не мало на три четверти часа. Но почему-то женщина была уверена, что тайный незнакомец не будет рассержен.
   У огромного театра ее встретил личный слуга ложа, который помог подняться Лазарин в ее объемном платье по достаточно крутой лестнице и открыл дверь. Глаза баронессы игриво пробежали по помещению и, наконец, нашли незнакомца. Её белдное лицо озарила лучезарная улыбка. Курфильд присела в реверансе, но промолчала, ожидая, что незнакомец начнет разговор первым.

Отредактировано Жинетт-Лазарин (2009-10-10 00:25:23)

Седьмой день лета

   Удивление и неописуемая радость от потока комплиментов засела глубоко внутри. Ничто не поднимало Жинетт настроение так, как лесть, а уж когда прозвучало решение о казни, то тут уж восторгу не было предела. Однако женщина прекрасно понимала, что у каждого подобного прихвостня есть определенная цель, но разве стоит об этом думать, когда тебя словно осыпают ласкающими слух эпитетами. Курфильд с радостью приняла предложение присесть и приземлилась в предназначенное ей кресло.
   -Это так мило с вашей стороны, пригласить меня посетить столь прекрасное место, - Лазарин мило опустила глазки, решив, что лучше выглядеть невинным цветком, - Вы не представляете, как сильно я люблю театр.
   Как назло на сцене разыгрывалась история, повествующая о горе-волшебнике, который желал сделать себя самым прекрасным человеком в королевстве.
   -Однако, когда пришел третий день иллюзия рассеялась и честные люди смогли лицезреть уродство в своей красе, - донеслось до ушей Курфильд и ее глаз невольно дернулся. Судьба явно издевалась над ней, а может и ее собеседник. Кто знает?
   -Возможно, вы перестанете мучить любопытство бедной женщины, и назовете мне свое имя? – хитро улыбнувшись, спросила баронесса. Она старалась не обращать внимания на сцену, и сосредоточить свой взгляд на прекрасном незнакомце.

Отредактировано Жинетт-Лазарин (2009-10-11 18:02:13)

Седьмой день лета

   Мадлонгское имя сочеталось с внешностью более подхоядщей жителю королевства, однако это вовсе не смущало Жинетт. Ей всегда было наплевать на происхождение, нет не так. Ей всегда было наплевать на национальность, а вот так называемое сословное происхождение всегда вызывало интерес. И чем выше стоял человек, тем больше Курфильд тянулась к нему. По жизни ей доводилось встречаться с мадлонгскими поддаными, и она прекрасно знала, что сипах это, переводя на мидарийский, либо барон, либо граф.
   -Я так рада приветствовать гостя из далеких краев, - с уже приклеевшейся улыбкой говорила баронесса, слегка перепрыгивая взглядом с Фарзада на его спутника, на которого мадложанин постоянно бросал злой взгляд.
   -Что вы, милый Фарзад Йилан, - по ошибке произнесла Курфильд, не особенно зная построение имен в султанате, а потому не подозревая о перестановке частей со стороны собеседника, - Для меня настоящая честь быть здесь рядом с вами.
   Как только прозвучала последняя фраза, Жинетт опустила глаза изображая невинность и какой-то детский стыд за произнесенное. Она даже умудрилась слегка покраснеть, интересно сколько сил для этого потребовалось.
   Курфильд наслаждалась комплиментами и громкими, но пожалуй пустыми речами, в надежде, что так будет продолжаться вечно.

Отредактировано Жинетт-Лазарин (2009-10-16 19:11:27)