Кэрриган оставалось просмотреть не более десятой части так называемого «малого» отчета Лорда-казначея, который тот предоставлял ей каждые две дюжины дней, когда в ее покои изволила пожаловать младшая сестра.
       - Добрый вечер, Флер, – довольно сдержанно поздоровалась королева. Не то чтобы она не была рада видеть сестренку, но отчет нужно было проработать к приходу графа Савалла, который должен был появиться уже скоро.
       Состояние казны пока было удовлетворительным. Последние годы выдались урожайными, что позволило королевству без особенных препятствий реализовывать программу по флоту.  Кэрриган уделяла большое внимание  работе с дварфами – отношения более-менее налаживались, и это не могло не отражаться на казне государства в лучшую сторону.
       Но все доходы, что приносила торговля с дварфами, съедали пошлины Рассейнда, которые возрастали пропорционально. С этим нужно было что-то делать. Сегодня Кэрриган наметила себе обговорить эту проблему с канцлером, зная, что в скором времени прибудет новый посол из Рассейнда. Кроме того, она до сих пор не получила сводок о личности посла, что было странно – обычно канцлер никогда не затягивал с подобными документами.
      Кэрриган сделала пометку  в бумагах и хмуро посмотрела на сестру.  – Это отчет Лорда-казначея. Между прочим, мне осталось не более двадцати минут на то, чтобы его доработать. Скоро придет граф Савалл, Флер, нам с ним нужно обсудить дела.
      Чем дольше слушала сестру Кэрриган, тем больше ее охватывало раздражение на легкомысленную вертихвостку. Впрочем, в том, что Флоренс мается со скуки, была и ее вина. Сестру давным-давно следовало пристроить замуж, но появлявшиеся время от времени кандидаты отпадали либо по политическим причинам, либо Флер показывала зубки. Найти молодого, красивого, обходительного мужа, который устроит Флер, чтобы брак при этом стал политически выгодным – дело нелегкое. Неволить сестру Кэрриган не собиралась, намучившись с брачными делами в свое время, и памятуя о горькой судьбе матери. 
    - Сколько раз повторять тебе, дорогая сестра –  и все-таки голос королевы, когда она наконец ответила на последнюю реплику Флоренс, звучал язвительно, - если тебе скучно – займись делом. Вон, уйми мой цветник хотя бы.
       Цветочной клумбой королева называла своих фрейлин, когда была в дурном настроении. Положение обязывало ее иметь рядом целый штат молоденьких дворянских дочерей, которые, временами, порядком ее раздражали.

56-й день весны 703 года. 1-й день 1-й дюжины

Савалл тем временем закончил с донесениями своих агентов, которых сегодня принимал лично по особому случаю.
   Бертран-младший возвратился в Мидарис.
   С одной стороны это было радостной вестью для канцлера: он помнил его еще мальчишкой и был весьма дружен с Бертраном-старшим. Однако все обернулось весьма печально. Убийство Дэбиана и бегство его младшего брата – все это Савалл пережил чересчур остро. Ему до сих пор не хотелось верить, что Бертран был на такое способен – граф знал его как умного человека и иную минуту даже жалел, что его брат, а не он является королем Мидариса.
   А сейчас о прибытии ее двоюродного брата нужно было сообщить королеве. Савалл предполагал, что ничем хорошим это не закончится.
   Вспомнился слух о том, что он, Тейрим-Левиль, убил младшего брата Бертрана, Ренхайма, совсем еще ребенка. Ложь и гнусный навет.
   С такими тяжелыми мыслями канцлер постучался в дверь кабинета Ее Величества и, дождавшись приглашения, вошел. Кэрриган была не одна, подле нее сидела Флоренс с самым беспечным видом.
   -Ваше Величество, - поклон королеве и следом за ним ее сестре, - Ваше Высочество.
   При взгляде на молодую герцогиню по спине Савалла пробежал холодок: ему вспомнились слова королевы, что не плохо бы было пристроить Флоренс замуж, да не за кого-нибудь, а за него, графа Тейрим-Левиля. До сих пор канцлера надеялся, что Кэрриган шутила.

56-й день весны 703 года. 1-й день 1-й дюжины

- Дядюшка Савалл! - радостно вскрикнула Флоренс, как только канцлер появился в дверях. И тут же повисла у него на шее. - Здравствуйте! - она широко улыбнулась, не показывая клыки. Уже привычка.
Отцепившись от канцлера, Флер посмотрела на сестру.
"Они разговаривают так официально... Несмотря на то, что Савалл нам очень близкий человек. Разве можно быть такой холодной? Или же статус королевы требует этого? В любом случае, это.. хм, какое там было очень умное слово, которое мне сказала недавно одна фрейлина? а, нонсенс. Да, нонсенс."
Поулыбавшись Саваллу, девушка поняла, что сейчас он с Кэрриган будет говорить о всяких умных вещах, которые Флер по крайней мере не интересны. Если же они обращаются к друг другу так официально, значит, ни о чем другом говорить они и не могут. В такой обстановке.
Флоренс представила себе эти разговоры и почувствовала как тоска снова овладевает ею.
"Вот время пришло - заняться нечем." - капризно подумала герцогиня, сдвинув бровки.
- Ладно, я ухожу. - немного потерянно сказала девушка. - Занимайтесь тут своими делами. - эта фраза уже была сказана с легким упреком. - Не буду вам мешать! - а здесь уже явно различались нотки детской обиды и капризности.
Вздохнув от нелегкой, скучной жизни герцогиня, шурша подолом платья вышла из кабинета.

==> Покои Флоренс

56-й день весны 703 года. 1-й день 1-й дюжины

       Кэрриган проводила сестру взглядом, и наметила себе в самое ближайшее время заняться поиском подходящих на роль ее мужа кандидатур.  Девушка сама мучилась от безделья, и мучила этим другим. Для королевы совсем не было тайной, какой вольный образ жизни позволяла себе вести ее  сестра, но урезонить Флоренс у Кэрриган, которая сама не отличалась целомудрием, рука не поднималась.
       Углубившись в эти мысли, Кэрриган несколько невнимательно подала руку канцлеру, но, усевшись за стол, приготовилась внимательно слушать.
      Граф молчал.
      Королева удивленно приподняла брови, а внутри нее начали зарождаться нехорошие предчувствия. В последние месяцы ситуация в королевстве была стабильной, и что могло заставить подбирать слова обычно всегда прямого канцлера, оставалось для Кэрриган загадкой.
       Новости явно предстояли нехорошие. Наконец, Лорд-канцлер начал свой доклад, и чем дальше он говорил, тем больше каменело лицо королевы.
       - Что?! Да как Дорн посмел! – взорвалась она. – За кого он принимает Мидарис , посылая послом кровь от крови убийцы моего отца?! Я этого не потерплю!
      Кэрриган вскочила с места и заходила по комнате. Кулаки были сжаты так, что на ладонях остались красные полукружья от ногтей. Эту новость она восприняла как личное оскорбление.  Сейчас королева была готова отдать приказ об аресте и казни новоявленного посла, невзирая на последующие неприятности, что еще слабо сказано, с Рассейндом.
     - Дьявол! На этот раз Дорн перегнул палку. Мы терпим его бесчинства на границах, мы ведем переговоры  о снижении его грабительских пошлин, но это… - Кэрриган просто не могла найти слов. – Это плевок нам в лицо.
       Воспоминания о событиях десятилетней давности снова настигли королеву. Страшная ночь заговора, месяцы скитаний по стране, горящие деревни, кровь, плачущая Флоренс, которая зовет маму… И все это по вине тех, кто смеет  называть себя ее родственниками. Ярость сменилась холодной сосредоточенной ненавистью.
      Кэрриган вернулась на свое места и, бросив взгляд на канцлера, заговорила.
      - Не смотрите на меня так, граф. Я уже не та девочка, которую вы вытащили из замка десять лет назад. Мы примем посла как должно.  – Королева подняла голову, и взгляд у нее стал нехорошим. – Но никогда… Никогда  больше не называй того ресса, что едет сюда, моим братом.

56-й день весны 703 года. 1-й день 1-й дюжины

       - Вам напомнить, граф, кто первый пролил эту кровь, которая, безусловно, не водица? – Теперь голос Кэрриган звучал язвительно. 
       – Может быть, мне стоит по-семейному сердечно поприветствовать брата? Подать ему руку, расспросить, как поживает дядюшка? Подумаешь, какая мелочь, его родитель всего лишь обезглавил моего, – уже остывая, фыркнула королева.
       Пальцы Кэрриган наткнулись на бронзовое пресс-папье и стали нервно его оглаживать. Королева повернула голову и, глядя в окно, задумалась. Весна вступала в свои права, впрочем, в Мидарисе смена сезонов происходила очень постепенно. Раннего тепла никто не ожидал, да оно и не пришло. 
       Вдоволь насмотревшись на черные силуэты еще голых деревьев, Кэрриган повернулась к канцлеру и уже спокойнее произнесла:
       - В чем-то вы правы, граф. Из этого действительно можно извлечь определенную выгоду. - Вспышка миновала, и сейчас в Кэрриган заговорил разум. Бертран… Хм, она хорошо помнила брата. Помнится, они даже были дружны те несколько лет до заговора, что он провел при дворе. Долговязый мальчишка, довольно добрый, но всегда готовый на новые проказы – в кого он превратился? 
       - Что известно о Тинарр-ане младшем? Каким он стал? Я желаю получить всю информацию, которая у нас есть. – Кэрриган говорила подчеркнуто деловым тоном. К приему нового посла необходимо было подготовиться, а времени оставалось не так много.
       - Я знаю вашу преданность стране, Лорд-канцлер.  Да, согласна, врагов нужно держать ближе, чем друзей, но, говорю вам как королева и как мать -  пока Бриан находится здесь, даже духа ресса во дворце не будет. Я не доверяю ему.

56-й день весны 703-его года. 1-й день 1-ой дюжины
       Первым порывом Кэрриган снова было возразить, но передумав, она просто покачала головой. В чем-то канцлер был прав.
       - Сын предателя и отступника будет принят как посол со всеми полагающимися ему привилегиями. Это уже немало. – Королева склонила голову, машинально перебирая бумаги, лежащие на столе. – Но то, что он носит имя нашего рода – это всего лишь недоразумение. Ресс останется рессом.
       Внимание королевы привлек тот самый злосчастный отчет, который она чудом успела проработать, несмотря на приход Флоренс.
       - Кстати, полюбуйтесь. – Кэрриган протянула бумаги графу. -  Малый отчет Лорда-казначея. Пока стабильно, но перспектива мне не нравится. Завтра утром мне хотелось бы видеть вас вместе с Лордом-казначеем – обсудим финансовые вопросы.
       Королева поднялась, показывая, что на сегодня дела окончены.
       - Сегодняшний вечер проведу с Брианом. Мне не нравится сложившаяся ситуация. Пожалуй, отдайте распоряжение об увеличении охраны принца, граф.  – Неожиданно лицо Кэрриган сморщилась и она чихнула. – О боги, как же я ненавижу весну!
       Конечно, королеве не подобает показывать слабость, но канцлер видел ее в разных видах, так что скрывать нездоровье было глупо.

--->Комнаты наследника

Первая половина дня. 57-й день весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины
       Кэрриган проснулась с мыслью, что сегодня произойдет нечто дурное. Полежала полминуты, отгоняя остатки сонной одури, и рывком поднялась. Теоретически пробуждение королевы должно представлять собой целый ритуал, но Кэрриган иногда действовали на нервы церемонии, которых ей хватало и на официальных мероприятиях,  так что в обыденной жизни она упростила этикет до минимума.
       Накинув на легкую ночную рубашку шелковый халат и обувшись, королева потянулась и подошла к окну. День обещал быть хорошим в плане погоды, будто компенсируя этим предстоящие неприятные дела.
       Отогнав пока мысли о приеме, Кэрриган прошла в ванную комнату. Умывальник был полон теплой воды, чистые полотенца и гребень лежали тут же, а вот служанок поблизости не наблюдалось. Кэрриган улыбнулась – наконец-то усвоили, что утренний туалет она в состоянии совершить сама, и терпеть не может, когда ее раздражают с утра. Женщина умылась, потом подумала, и, скинув с себя все, вымочила в воде полотенце и обтерлась им. Все тело покрылось гусиной кожей, зато Кэрриган окончательно проснулась. Снова накинув халат, королева прошла в кабинет.
       - Доброе утро, Марла. – Как бы рано Кэрриган не проснулась, верная телохранительница уже была на ногах. То ли барам хватало на сон четырех-пяти часов, то ли Марла успевала проснуться и привести себя в порядок за тот малый промежуток времени, что проходил между пробуждением королевы и появлением ее из своей спальни, Кэрриган так и не удалось выяснить, но Марла неизменно встречала ее на пороге.  – Как тебе спалось? Как здоровье Роберта?
       Роберт, сын Марлы, был ровесником Бриана и одним из его товарищей по играм. Кэрриган он нравился. Спокойный, но веселый ребенок мог повлиять на сына только в лучшую сторону, и наплевать на то, что положение Марлы в Мидарисе было невыско. Лучше пусть Бриан сызмальства привыкает ценить в окружении не титулы, а личные качества. 
       - Ваше Величество, - телохранительница склонилась в коротком поклоне на мужской манер. – Благодарю вас, прекрасно. Роберт в порядке. – Марла как всегда была немногословна.
       - Ну что же, замечательно. У нас сегодня тяжелый день, Марла. Фрейлины уже прибыли? – Кэрриган опустилась в кресло, прихватив со стола деревянную фигурку в форме шахматного коня, и сейчас рассеянно вертела ее в руках.
       Марла вышла и буквально через минуту вернулась в библиотеку.
       – Они на месте, Ваше Величество.
       - Прекрасно. Пойдем, похоже, с приготовлениями опять придется повозиться.
В сопровождении Марлы, Кэрриган прошла в гардеробную. Марла сразу отошла в угол и, усевшись,  замерла на стуле.
       Фрейлины, разноцветной яркой стайкой сгрудившиеся в центре комнаты, опустились в реверансах. Кэрриган отметила, что светленькая девочка, которую представили ей недавно как дочь Валентайна, семьи, о которой она помнила, была здесь. Кажется, ее звали Луиза. «Что ж, вполне мила» - заключила про себя королева.
      Поприветствовав их со своей стороны, Кэрриган прошла к одежным шкафам, в ожидании, пока ей подадут предметы гардероба.
       - Займитесь волосами. – Для удобства на ночь длинная грива была убрана в две свободные косы, и прежде чем начать укладывать их в замысловатую прическу, кудри нужно было разобрать.

        Утро 57-ого дня весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины
         Кэрриган критически осмотрела себя в зеркале. Неплохо, неплохо, платье было выбрано подходящее – достаточно роскошное, чтобы соответствовать случаю, но при этом строгое – декольте меньше, чем обычно, сочетание черного и серебряного цвета не располагало к легкомысленным разговорам,  а длинные рукава прикрывали кисть почти до кончиков пальцев.
         Королева уже был собралась окликнуть Луизу, которая, судя по всему, сегодня должна была расчесывать ее, как ее взгляд переместился на босые ноги. О, боже, чулки! Ну что за бестолковые девочки, да и она не лучше. Хороша бы была королева, щеголявшая голыми щиколотками на приеме.
         Кэрриган считала ниже своего достоинства унижать подчиненных, так что ругать за оплошность отвечавшую за это девушку она не стала. Времени было еще достаточно, так что она просто голосом, в котором слышался сдержанный упрек, приказала фрейлинам снять верхнее тяжелое платье.
        - Приготовьте черные туфли с серебряными застежками. Да, да, те с каблуками всего два дюйма. Нет, не мало, я не на бал собираюсь и не хочу спотыкаться на каждом шагу. – Пререкания с фрейлинами слегка развеяли пасмурное настроение Кэрриган. Девушки, зная, что по таким пустякам королева на них сердиться не будет, позволяли себе давать советы и делать замечания насчет одежды и украшений, а Кэрриган такие утренние перепалки давали возможность окончательно проснуться.
       - И корсет слишком туго затянут. Я не хочу свалиться в обморок во время приема послов. Руанна, подойди сюда, перетяни, для этого платья так туго не нужно. Луиза, дорогая, положи шаль, я ее не возьму. Приготовь, пожалуйста, шпильки – я хочу, чтобы волосы были подняты высоко, - раздав указания, Кэрриган забрала забытый предмет гардероба из рук рассеянной фрейлины и скрылась за ширмой.

Утро 57-ого дня весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины      
        Королева, заслышав голос канцлера, удовлетворенно хмыкнула и протянула руку за ширму для приветствия. Смотрелось это забавно, - торчащая из-за перегородки кисть, но такова уж была традиция, и ни Кэрриган, ни Савалл не хотели ее менять. Почувствовав мягкое прикосновение губ, женщина убрала руку обратно и снова ухватилась за специально предназначенный для этой цели поручень.
       Ей как раз перетягивали корсет, так что поприветствовала графа она несколько сдавленно:
       - Доброе утро, граф. Будьте любезны, подождите пару минут, я скоро закончу.
       Насколько она знала Савалла, тот в данный момент наслаждается лицезрением фрейлин, мельтешащих туда-сюда по комнате. Канцлер с его неуемной любовью к женщинам все-таки сдерживал себя здесь, и Кэрриган не смогла припомнить ни одного его романа с девушкой из числа ее фрейлин. Только знатные семьи могли отдавать своих дочерей во фрейлины королевы – это считалось великой честью и значительно повышало шансы девушки удачно выйти замуж. Но вот интрижка с мужчиной – будь то даже канцлер, -сводила эти шансы практически к нулю. Нравы, бытовавшие в Мидарисе, отличались двойными стандартами – если для незамужней девушки правила поведения были строги, то замужней женщине, а уж тем более вдове позволялось куда как больше. Впрочем, в последнее время некоторые послабления стали возможны и для девушек, что вызывало недовольное ворчание и пересуды среди старых матрон.
       Подождав, пока Руанна закончит, королева подозвала фрейлин, держащих платье, и наконец-то показалась из-за ширмы. Статная от природы, в парадной одежде она казалась еще выше, но среди мидарийцев, отличавшихся немалым ростом, не особенно выделялась. Вот и канцлеру Кэрриган даже на каблуках доставала лишь до подбородка.
       Продолжив эту мысль, Кэрриган вспомнила, что Бертран еще подростком отличался высоким ростом. Интересно, он просто остановился, достигнув определенного роста, или ей предстоит увидеть настоящего гиганта.
       Проследовав к зеркалу, Кэрриган окликнула Луизу, чтобы та занялась прической, а сама через зеркала глянула на графа. Сегодня тот больше, чем обыкновенно походил на сытого кота – довольное выражение на лице подразумевало, что граф неплохо отдохнул.
       Улыбнувшись напоследок, Кэрриган откинула непозволительно легкомысленные мысли и углубилась в насущные вопросы.
        - Мне необходимо обговорить с вами предстоящий прием, граф. Будьте добры, подойдите сюда.

Утро 57-ого дня весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины
        Кэрриган не сдержала улыбки, следя за взглядами канцлера, направленными на ее фрейлин. В такие моменты грозный канцлер, правая рука королевы напоминал кота, рассматривающего птичек в золотой клетке. Вроде бы и близко добыча, а протянуть лапу и поймать нельзя. И конечно, Савалл не мог пропустить новую девочку-фрейлину – Луиза была мила, стройна и очень свежа.
       Девушки, естественно, не могли оставаться равнодушными к такому вниманию, и принимались хихикать и тайком переговариваться между собой, бросая на мужчину косые взгляды. Луиза, кажется, под общее настроение не попала, оставаясь все такой же сдержанной и почтительной, хотя, возможно, только потому, что она находилась в непосредственной близости от королевы, причесывая ее.
       Впрочем, эта картина была привычной. Поправив выбившийся локон, королева задумчиво посмотрела в зеркало, не видя своего отражения.
       - Помня вчерашний разговор, граф, я проявлю… благоразумие и дальновидность. Не знаю, о чем думал Дорн, но подозреваю, что он не просто так отправил послом человека, который не годится на эту роль, к тому же, практически смертник здесь. Что-то мне подсказывает, что от Дорна стоит ждать вестей в ближайшем будущем, и отнюдь не через этого так называемого посла.
       Луиза почти закончила причесывать королеву. Девушка подняла темные локоны вверх и закрепила их, оставив лишь пару прядей на затылке и висках свободно спадать. Скоро должен был начаться прием.

Утро 57-ого дня весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины
       Оказавшись в кабинете, Кэрриган довольно уныло оглядела накрытый стол. Как всегда, с утра аппетита не было, но поесть сейчас – скорее необходимость,  поэтому королева села за стол, и подала знак служанке налить ей кофе.
       В ответ на реплику Савалла, Кэрриган удивленно приподняла одну бровь. Сегодня граф уж чересчур официален. Совместные трапезы королевы и канцлера не были таким уж редким делом, и сегодняшнему утру не с чего было становиться исключением. 
       - Право же, канцлер, перестаньте. Выпейте со мной кофе, нечего вам делать в коридоре.
       Пригубив кофе, Кэрриган намазала лепешку медом. Пища была достаточно простой для королевской трапезы, но если это было не официальное мероприятие, королева предпочитала есть то, что ей нравится, а не то, что предписано этикетом.
       Откусив, Кэрриган положила остатки кушания на тарелку. Горло будто сводило, настолько не хотелось есть. Прислушавшись к себе, Кэрриган с удивлением обнаружила, что она явно находится не в своей тарелке. Не первый год она управляла страной, и пока ее правление приносило стране только покой и процветание. Она уже давно отвыкла чувствовать смятение по поводу чего бы то ни было. 
        В конце концов, Кэрриган решила ограничиться чашкой кофе. Ничего страшного, перекусит после приема. Чтобы отвлечься, женщина обратилась к канцлеру:
       - Как здоровье баронессы фон Трейс, граф?

Вечер 57-ого дня весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины
-->Малая приемная возле тронного зала

       Хлопнула дверь и королева вошла в свои покои. Поколебавшись между спальней и кабинетом, Кэрриган выбрала кабинет. Несмотря на усталость, кое-какие дела нужно было еще сделать сегодня.
       После тяжелого разговора с сестрой, королева заглянула к сыну. Проведенное с ребенком время всегда помогало ей привести в порядок мысли и успокоиться, не говоря уже о том, сколько радости это доставляло мальчику.
        Несмотря на непреклонность тона, Кэрриган вовсе не была уверена, что поступила правильно, огорошив сестру новостью о ее судьбе прямо сейчас, после потрясения, вызванного беременностью. С другой стороны, если она подтвердится, Флоренс действительно нужно будет выйти замуж как можно скорее, а значит, она должна смириться со своей участью.
       Как будто проблем с семьей было мало, Рассейнд и бары не позволяли забыть о себе. Кэрриган села в кресло, откинулась на спинку и глубоко задумалась. Прокручивая в голове сегодняшний день, она наткнулась на деталь, ранее ускользнувшую от ее внимания. Вызов. Этот глупый, никому ненужный вызов Бертрана. Она доверяла мастерству Савалла – уж кому, как не ей, его ученице, было знать, легко ли достать его в бою. И все же было тревожно.
       Спустя пару минут, женщина будто вышла из оцепенения. Пора было воплощать планы в жизнь. Перо и чернильница стояли на столе, и скоро чистый лист стал заполняться ровными строчками. Через некоторое время письмо маршалу королевства было готово. В нем Кэрриган подробно расписывала ситуацию с пошлинами Рассейнда и объясняла необходимость найти общий язык с барами. В конце письма шло достаточное сухое оповещение о том, что через два дня маршал отправляется в Осенний лес во главе посольства, а также о том, что завтрашним утром ему надлежит явиться на личную аудиенцию королевы. Подноготную поездки Кэрриган бумаге не доверила, справедливо полагая, что письмо легко может попасть в чужие руки. И в остальном бумага была составлена в лаконичных выражениях – Кэрриган собиралась объяснить все маршалу лично.
     Вот и все, письмо отправлено. Вздохнув, Кэрриган поднялась и прошла в спальню, кликнув служанку по пути – пора было избавиться от тяжелого парадного наряда и высокой прически. Кэрриган села у зеркала, и позволила ловким рукам девушки по одной вытаскивать шпильки и освобождать тяжелые пряди. Скоро должен явиться Родрик.

Вечер 57-ого дня весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины
       Кот явился. И прекрасно зная, как Кэрриган под конец дня уставала от давящей на плечи ответственности, нашел слабое место.
       - Ты свободна, Рози. – Служанка успела освободить волосы, больше Кэрриган в ней не нуждалась.
       - Но Ваше Величество… корсет… - в растерянности пискнула совсем молоденькая девочка, которая, видимо, недавно появилась во дворце.
       Кэрриган ее реплика скорее рассмешила, чем разозлила:
       - Я справлюсь. Отправляйся отдыхать.
       - Да, Ваше Величество. – Рози сделала книксен, и поспешно покинула комнату.
       Кэрриган позволила себе еще несколько мгновений понежиться под умелыми, нельзя не признать, руками фаворита, а затем решительно поднялась с места и направилась к большому зеркалу в полный рост, стоявшему тут же в комнате.  На нее смотрела женщина, может быть и не красивая в классическом понимании этого слова, но, безусловно, яркая. Только вот глаза у нее были грустными, а между бровей залегла тонкая морщинка. Распущенные волосы спадали до талии.     
       - И что же мне с тобой делать, Родрик? – Вопрос риторический. Фелиса не заставишь быть ответственным. Но, если оставлять выходки, подобные сегодняшней, безо всякого внимания, станет еще хуже.
       – Рози пришлось отпустить из-за тебя. Придется тебе заняться ее работой. - Кэрриган перекинула волосы на грудь, открывая ленты, которыми был стянут корсет и лиф платья. Самой ей действительно было не дотянуться, но говорить, что дело только в этом, значило лицемерить.
       - И я все еще жду объяснений твоего поведения сегодня.

Вечер 57-ого дня весны 703-его года. 2-й день 1-ой дюжины
       Кэрриган чувствовала, как все сегодняшние потрясения уходят на второй план, а голова становится восхитительно пустой, оставляя место чувствам, а не мыслям. Она любила мужчин, меняя фаворитов по мере того как они наскучивали, то есть довольно часто, и, может быть, это не позволяло ей как следует отругать Флоренс. В конце концов, от того, что произошло с младшей сестрой, старшая вовсе не застрахована.
       Впрочем, сейчас был неподходящий момент задумываться об этом. Кэрриган чувствовала, как теплые пальцы касаются ее спины, расшнуровывая корсет… слишком медленно. Ей очень хотелось забыться.
       - Может быть ты и прав. Но только может быть. – Разговоры, пожалуй, не то, что Кэрриган ждала от своих фаворитов, красивых слов она наслушалась и давно перестала им верить.
       Наконец шнуровка поддалась, и тяжелое платье упало на пол. Кэрриган вздохнула – наконец, полной грудью, и развернулась в руках мужчины. Родрик был в точности ее роста, и сначала, когда Кэрриган только приблизила его к себе, это было забавно, а теперь – просто удобно. Пожалуй, первый мужчина, к которому Кэрриган не приходилось тянуться.
        Королева запустила одну руку в рыжие волосы фаворита, которые забавляли ее, а второй притянула мужчину к себе, окончательно отрешившись от реальности.