Второй день первой игровой дюжины - 57 день весны 703 года

Хелдис тихо прошла в покои. Она была взволнованна и растроенна - ссоры с мужем никогда не проходили бесследно. Сейчас княгиня просто боялась представить, что будет с той несчастной воровкой, котрую около часа назад приволокли на княжий суд. Разговор с Дорном похоже только усугубил ее положение - князь вспылил и в ярости покинул жену. Княгиня нервно сжала пальцы: она прекрасно понимала, почему Дорн стал таким раздражительным в последнее время - его вконец измотал вопрос с пошлинами, словно дамоклов меч, повисший над миром Рассейнда и Мидариса. Мысли Хелдис метнулись к воспоминанию о брате, некотрое время назад посланным Дорном ко двору в Дартмур, - это посольство вовсе не было безопасным, как-то встретят сына бывшего великого герцога? Вряд ли голос крови мог остановить королеву, если ее советники решат бросить ненавистных рессов в темницу. Хелдис обессилено опустилась в кресло и закрыла лицо руками - она просто не могла думать об этом, не могла снова испытывать этот страх за своих близких, совсем как восемь лет назад, кроме того ее терзала совесть - может быть она поступила неправильно, столь резко высказав Дорну свое неодобрение?
Подбородок у княгини задрожал и она почувствовала, как по ее щеке побежала горячая дорожка слезы. Да, она была виновата перед мужем, но что еще можно было сделать? Без этого разговора у девочки-оборотня совсем не было бы шанса на спасение. От этой мысли Хелдис прикусила губу - но ведь после ее дерзких слов шанс тоже не появился и может быть уже окончательно пропал. Княгиня поднялась из кресла и сделала движение к двери, словно бы желая догнать Дорна в коридорах замка, но тут же остановилась, поняв насколько глуп и бессмысленен был этот порыв. Князя сложно было переубедить, раз он принял решение.
Княгиня отошла к окну и, сев в свое кресло, машинально взяла в руки неоконченную вышивку. Ах, как было бы замечательно, если бы она могла совсем не вмешиваться в дела мужа! Большую часть своей недолгой жизни Хелдис мечтала жить в спокойной и размеренной обстановке, где не было бы места интригам и насилию. После бегства ее семьи в Рассейнд она уже было поверила в то, что наконец-то обрела такую жизнь. По натуре своей княгиня вовсе не стремилась к богатству и роскоши, даваемым властью, но кровь, которая текла в ее жилах, повелевала ее судьбой гораздо сильнее нежели желания самой Хелдис. Конечно, она была счастлива стать женой Дорна, но за это счастье ей пришлось заплатить ответственностью, которую принимала на себя спутница жизни князя. Хелдис была воспитана в святой вере в то, что первый долг жены - делить с мужем все его тяготы и переживания. И сегодня она этот долг не исполнила...Княгиня опустила голову и на светлую ткань, по которой она вела сложный узор, стали падать тяжелые капли, оставляя влажные пятна.

Второй день первой игровой дюжины 57 день весны 703 года

Услышав стремительную поступь мужа, Хелдис не подняла головы - еще не хватало, чтобы Дорн увидел ее плачущей. Княгиня быстро поморгала глазами, стряхивая с ресниц капли, но глаза у нее явно были красными, так что она предпочла выслушать князя, не смотря на него. Дорн подошел к окну и тяжело вздохнул, Хелдис похолодела - неужели все? Неужели той девочки уже нет в живых? "Я отпустил ее" - прозвучало неестественно спокойно и это больно отозвалось в сердце княгини, похоже что Дорн все еще злился на нее. Но значит она поступила правильно, раз уж девочка теперь на свободе, жаль только - нельзя будет иначе помочь ей сейчас, не приведи боги, князь узнает об ослушничестве жены. Впрочем то, что ребенку сохранили жизнь, уже было хорошо.
Молчание князя повисло в воздухе, словно замораживая пространство между княгиней и мужем. Хелдис не двигалась, в конце концов, ее проступок перед Дорном был оправдан одной спасенной жизнью и совесть княгини немного поутихла, зато подала голос кровь матери-синегорки: раз мы правы, значит первыми на примирение не пойдем. Но следующая новость словно окатила княгиню ледяной водой с головы до ног - приедет Ян. С самого дня своей свадьбы Хелдис побаивалась младшего брата Дорна. И этот страх был каким-то инстинктивным, животным, в присутствии княжича ей хотелось спрятаться за спину мужа лишь бы не почувствовать на себе хищного взгляда изумрудно-зеленых глаз Яниша. Хвала Сионару, родич не часто жаловал их своим присутствием, а в столь редкие его визиты княгиня старалась как можно реже сталкиваться с ним в переходах замка.
Бросив через плечо сухое "я в город", князь удалился так же, как и пришел - в молчании, стремительно, хорошо хоть не хлопнув дверью. Княгиня быстро оттерла рукавом с лица остатки влажных дорожек и, поднявшись из кресла, позвала слугу. Исполнительный Радив, кланяясь, вошел в покои и замер на пороге, ожидая указаний.
- Радив, вели приготовить лучшие покои в западном крыле замка, скажи, что княгиня зайдет сама проверить. Мы ждем в гости княжича Яна. Пусть выметут всю пыль, да заменят простыни. Еще, вели принести туда лучшего вина, только красного, слышишь? И побольше, - вздохнув, прибавила княгиня. Всем было известно пристрастие княжича к алкоголю, - Ммм...пока вроде все, ступай. Я зайду через пару часов, - отпустила слугу Хелдис и сразу же отвернулась к окну. Мысли ее витали вокруг ссоры. Ох, не по душе княгине был сухой голос мужа, бывшего всегда, даже в те времена, когда она была всего лишь дочерью беглого герцога, едва ли не единственным ее другом.

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-03-18 17:48:24)

Второй день первой игровой дюжины 57 день весны 703 года

Задумавшись, Хелдис не обратила внимания на аромат, вползший под дверь раньше появления ее матери, поэтому от звука распахнувшейся двери княгиня испуганно вздрогнула. Дорн не мог вернуться так рано, а другие не смели входить в княжеские покои столь бесцеремонно.
- Мама, вы..., - запнулась Хелдис, удивленная визитом Айлинн, - простите, я не ждала сегодня гостей. Князь был занят с утра - селяне привели на суд воровку, но дело благополучно разрешилось.
Хелдис знала, как бесполезно было пытаться вставить хоть слово оправдания. Мать редко одобряла ее поведение и поступки, не забывая время от времени отвешивать нелестные отзывы даже о самом князе, хотя по натуре она вовсе не было злой женщиной. Просто она не любила Рассейнд, не осуждать же ее за это. Хелдис тут же позвала слугу и велела передать одной из нянек Стефана, чтобы наследника принесли к матери. Смутившись, княгиня тихо добавила, обратившись к матери:
- Матушка, вы не могли бы не курить перед встречей со Стефаном? Вы же знаете, ребенку вредно дышать дымом сбора, - последние слова едва не сошли на шепот. Несмотря на свое положение и на то, что она уже давно покинула отчий дом и, более того, успела стать матерью, Хелдис все еще побаивалась крутого нрава своей родительницы.
В этот момент нянька внесла в покои отчаянно брыкающегося Стефана. Княжич очевидно изволил идти собственными ножками и обиженно дул губы. Хелдис не смогла сдержать ласковую улыбку и, протянув к сыну руки, приняла его у няньки, тут же опустив на пол, исполняя тем самым желание наследника.

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-03-19 18:23:34)

Второй день первой игровой дюжины 57 день весны 703 года

Стефан, как и любой ребенок в его возрасте, еще не совсем хорошо понимающий смысл всех высказанных тирад, прекрасно ориентировался в тоне - бабушка его обожала, так что мальчуган резво протопал к Айлинн. Хелдис же почувствовала болезненный укол самолюбия - она легко могла перенести все упреки матери, обращенные к ее персоне, но вот когда герцогиня задевала Дорна, это было выше всяких сил княгини. Хелдис поджала губы и сделала рукой свой привычный жест, как бы прерывая поток оскорблений матери:
- Вы несправедливы, матушка. Дорн отправил Бертрана, потому что он самый лучший из его воинов и прекрасно знает нравы при дворе Дартмура. И, поверьте мне, посла, прибывшего с мирной целью, ни один правитель не отправит на плаху. Тем более, Кэрриган, говорят, она стала мудрой королевой, - княгиня высказала последнюю мысль несколько неуверенно. Все же она и раньше плохо знала свою двоюродную сестру, а теперь по прошествии столь долгого времени и совсем не могла судить о ней сколько бы то ни было верно.
Но в чем-то мать была безусловно права - Хелдис тоже безумно боялась за Бертрана, хотя и не решалась спросить у мужа, почему именно ее брату князь решил доверить столь опасную миссию. Княгиня беспредельно доверяла супругу - с момента принесения ими клятв у алтаря Амина, Дорн не сделал ничего, чтобы могло причинить боль жене. Расспросы бы значили, что Хелдис посмела усомниться в том доверии, которое было основой союза, освящаемого божеством. Княгиня тихо опустилась в кресло напротив матери. Стоило увести разговор в сторону от скользкой дорожки. Самой подходящей темой был княжич, горячая любовь к которому объединяла мать и дочь. Ласково смотря на сына, уцепившегося за юбку Айлинн, Хелдис гордо отметила:
- С каждым днем, все больше походит на отца. Знаете, мама, скоро Стефан впервые сядет на коня. Правда, солнце мое? - обратилась она к сыну и получив в ответ звонкий возглас одобрения и светящуюся улыбку мальчика, сама радостно засмеялась.

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-03-22 19:27:02)

Второй день первой игровой дюжины 57 день весны 703 года

Княгиня подняла на мать глаза. Вот в чем было дело - истинная цель визита герцогини как раз и состояла в том, чтобы побольше разузнать о посольстве, отправленном в Мидарис. Значит неприятных тем было не избежать. Хелдис глубоко вздохнула:
- Мама, Бертран служит князю Рассейнда верой и правдой и не в его правилах отсиживаться в стороне. Поверьте, если бы в его участии не было никакого смысла Дорн не стал бы напрасно рисковать его жизнью, отправляя его как вы говорите "в пасть к волкам". Все, что они делают - лишь для пользы народа Рассейнда. Не станете же вы отрицать, мама, что наша семья столь многим обязана этой земле? Здесь мы нашли новый дом и, хвала Богам, достойное нашей крови уважение. За все надо платить, - уверенно произнесла княгиня, хотя ее собственные мысли были далеки от безмятежности. "Быть может в эту самую минуту Бертран подвергается огромной опасности, быть может его не станут слушать, даже как посла, быть может...", - думала Хелдис, но высказать в слух этого она не могла, понимая беспокойство матери:
- Молитесь мудрой Дейдре, матушка, милостью ее да откроются глаза у Кэрриган и остановит ее рука богини от неправедного суда над моим братом, - благоговейно произнесла княгиня имя своей богини-покровительницы. Но мать была права насчет канцлера Тейрим-Левиля. При упоминании этого имени даже кроткая натура Хелдис роптала и взывала к мщению. Хотя бы в этом княгиня оставалась дочерью своей матери - не оставлять надежду однажды увидеть, как убийца брата поплатится своей кровью за совершенное им. Хелдис тихо добавила:
- Быть может, то была воля богов - отправить Бертрана в Мидарис, чтобы ему представилась возможность отомстить за Ренхайма.

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-03-22 19:26:06)

Хелдис пропустила мимо ушей упреки матери в адрес ее преклонения перед богами - это было привычно, спорить бесполезно, оправдываться, тем более, так что с юности княгиня приучила себя просто не слышать колких слов Айлинн. В своей вере в божественные предначертания Хелдис была непоколебима, пожалуй, из всей семьи Тинарр-анов только она была настолько религиозна.
- Нет, мама, пока мне ничего не известно. Бертран должен будет послать гонцов к князю, как только доберется до Дартмура и получит аудиенцию у королевы. Ему был дан приказ добиваться встречи сразу же по приезде в столицу. Я думаю, гонец прибудет не раньше чем через пару дней, если его ничто не задержит в пути - вы же знаете, весна - распутье..., - пожала плечами княгиня.
Хелдис не любила рассуждения матери о горцах, сама она никогда не чувствовала принадлежности к этому народу - вот уж кого она действительно считала дикарями, рессы по сравнению с ними были самым цивилизованным племенем. Тот факт, что ненавистный канцлер был горцем, также не прибавлял у нее любви и доверия к жителям Синегорья.
- Как поживает отец, матушка? Он давно не заезжал на княжий двор, Стефан скучал по нему, - Хелдис умолчала, что на самом деле она соскучилась по старшему Бертрану, которого любила порой даже больше, чем мать. В последнее время старый герцог стал слабее здоровьем, но его изворотливый ум все еще был таким же острым, как и в юности.

"Да сколько же можно? Ну что она прицепилась к Дорну?", - с досадой подумала Хелдис, бросив на мать колючий взгляд, но вслух произнесла вполне учтиво, хоть и сухо:
- Не вы ли говорили матушка, что место жены - при ее муже? Как сейчас помню, это было во время наших скитаний по приграничным землям. Да и время теперь неспокойное, страшно выпускать единственного наследника Рассейнда за пределы княжего замка. А одна я не поеду, вы же знаете, изведусь от тоски по сыну.
"Странно...папа занят и потому не приезжал так долго. Не в его это правилах, он скорее отдаст правую руку на отсечение, чем перестанет заниматься политикой. Разве что его задержали какие-то другие обстоятельства. Мама, конечно, о них знать не должна. Он бы не допустил. Может, это как-то связано с Бертом?", - суматошно забегали в голове княгини мысли. Живя всегда рядом с мужчинами, вершившими судьбы государств, она постепенно невольно стала вникать в суть происходящих событий.
Стефан бойко забрался на колени к бабушке и безапелляционным тоном тут же потребовал у нее какую-нибудь новую игрушку. Хелдис улыбнулась - смешно было видеть, что малыш уже проявлял зачатки упрямого нрава, доставшегося ему то ли от отца, то ли от предков-синегорцев. Княгиня в задумчивости провела пальцем по нижней губе. Ее ум работал, пытаясь свести воедино нить тех интриг, что вели ее близкие. У каждого были свои причины - Дорн радел о благе княжества, отец о мщении и восстановлении в попранных правах, Бертран же был брошен в огонь их амбиций.

Хелдис поднялась из кресла - Вардаш явился как нельзя кстати, дав ей отличный повод оставить мать с ее неприятными разговорами и издевками.
- Матушка, простите мне мое отстутствие, но я вынуждена оставить вас со Стефаном ненадолго, - на этой фразе княгиня, хоть и сохраняя внешнее достоинство, фактически позорно бежала из-под "вражеского огня".
Идя по темным переходам вслед за слугой, Хелдис думала о том, насколько же неспокойный и деятельный характер был у Дорна. Его натура просто не позволяла ему сидеть на одном месте, причем это движение захватывало с собой всех окружающих, словно ветер, гонящий по дороге опавшие листья. Нынешнее задание слугам было еще одним тому подтверждением - нижние ярусы замка и подвалы не убирались с самого дня окончания постройки, туда годами тащили весь хлам, который "и выбросить жалко, и вроде не нужен вовсе".
- Вардаш, на какое время затянется эта уборка? Не хочу, чтобы княжий двор выглядел как придорожная канава, - окликнула Хелдис слугу.
- Я велел всем свободным от других работ слугам явиться туда. Думаю, что до заката мы должны управиться, - почтительно отозвался Вардаш, на ходу повернув голову, - Дозволь спросить, княгиня, правду ли говорят, будто меньшой брат князя вскорости приедет? Может болтают..., - осторожно спросил слуга.
"И как только до них все так быстро доходит? Если бы так распространялись вести из Мидариса, как легче было бы Дорну управиться с делами", - мысленно удивилась Хелдис.
- Не знаю, Вардаш. Если княжич Ян найдет время, может быть он и почтит нас визитом. Пока же не дело слугам трепать его имя понапрасну, - как можно более строго ответила княгиня. Хотя ее тихий голос просто не был создан для того, чтобы отчитывать кого-то.

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-04-12 18:35:56)

Второй день первой игровой дюжины 57 день весны 703 года

В покоях стало окончательно темно, Хелдис же все щурилась, продолжая бездумно листать рисунки, которые стали напоминать ей один размытый причудливый узор. В конце концов, глаза ее начали слипаться и княгиня задремала, сжав в руке бумагу. Проснулась она от того, что кто-то осторожно тронул ее за плечо. Хелдис подняла голову - это была одна из ее служанок:
- Миледи, поздно уже. Княжича спать надобно укладывать, да только он без вас отказывается идти. Просили позвать Вашу милость.
Хелдис встрепенулась и встала, уронив на пол забытые рисунки. Досадуя на свою неловкость, княгиня быстро сгребла бумаги в стопку и бросила ее на столик. Она и в самом деле сегодня почти не видела Стефана. Оставалось надеяться, что в покоях сына она не встретит Айлинн. Продолжать начатую днем перепалку у Хелдис не было никакого желания.
Наследник Рассейнда обрадовался появлению матери, но куда больше рады были видеть княгиню многочисленные няньки. Стефан вел себя совершенно неуместным образом и вместо того, чтобы позволить им уложить себя в кровать, бегал по покоям, уворачиваясь из рук служанок и снося на своем пути все, что можно. Хелдис подхватила сына на руки и, поцеловав ребенка, что-то нежно прошептала ему на ухо на том смешном, но милом языке, который понятен только маленьким детям и их матерям. Мальчик обнял мать за шею и позволил отнести себя к кроватке, лепеча по пути что-то о прошедшем дне. Посидев немного рядом с засыпающим ребенком, Хелдис вернулась к себе. Князя все еще не было, впрочем, такое случалось часто - за работой Дорн не замечал стремительного бега времени.
Служанка помогла своей госпоже сменить дневное платье на легкую ночную сорочку и княгиня выслала ее из покоев. Хелдис присела возле раскрытого окна и принялась распутывать вплетенную в волосы серебряную нить. Процесс этот был трудоемкий, но из-за многократного повторения вошел у Хелдис в привычку. Останавливаясь на несколько минут, женщина вдыхала свежий ночной воздух, и продолжала свое занятие.
Ожидание князя затянулось, Хелдис прочла уже половину какого-то исторического труда о смене правящей династии в Рассейнде. Она не привыкла засыпать одна. Свечи в светильниках оплыли и затухали одна за другой с легким шипением. Женщина сама не заметила, как заснула с книгой в руках.

Третий день первой игровой дюжины 58 день весны 703 года

Хелдис судорожно протянула руку и ее пальцы сомкнулись в воздухе. Княгиня открыла глаза, еще не совсем понимая, что ее так напугало. В окна уже лился яркий утренний свет. Хелдис тяжело вздохнула и облизнула пересхшие губы. Сев на кровати, она оглянулась - все как обычно, она дома, в безопасности. Похоже, что ее напугал сон. Обычно Хелдис спала спокойно. Наморщив лоб, она принялась вспоминать ,что же такого увидела ночью. Тщетно. Сон развеялся как легкая дымка, оставив лишь смутные отклики, то и дело всплывающие в ее сознании. Впрочем, ни один из них княгиня так и не смогла поймать и осмыслить. Бросив бесплодные размышления, Хелдис внезапно поняла, что спала одна - подушка князя была несмята. Значит Дорн так и не пришел ночевать.
"Странно..посольства никакого не было. Гонцов с донесениями тоже. Над чем бы он мог так долго работать?" - подумала Хелдис, выбравшись из кровати и подбежав к раскрытому окну, которое вчера так и забыла захлопнуть. Босым ногам было холодно ступать по деревянным полам, по которым бежал сквозняк. Забрав оставленный ею на подоконнике гребень, княгиня быстро юркнула обратно под теплый покров и принялась распутывать длинные пряди.

Третий день первой игровой дюжины 58 день весны 703 года

Резкий порыв ветра, вызванный открытой дверью, заставил Хелдис поежиться. Княгиня подтянула покрывало повыше и сбивчиво пролепетала:
- Мама, вы... Доброе утро, матушка. Простите, я не успела одеться. Но неужели вы уже уезжаете? В такую рань, почему бы вам не остаться еще на день?
Про себя княгиня, конечно же взмолилась всем богам, чтобы ее мать не вздумала принять это приглашение. Еще одного дня сплошных придирок и одергиваний она не могла вынести.
Ветерок из раскрытого окна донес до княгини дурман трубочного зелья и она поморщилась. Как такое только могло понравиться женщине? Хелдис, проведшей все детство и большую часть юности в Дартмуре, это казалось диким. Но на то и была Айлинн истинной синегоркой, чтобы с презрением относиться к условностям дворянской среды. Хелдис осторожно подвинулась, чтобы не чувствовать щекочущего запаха травяного сбора.
Вопрос Айлинн о князе смутил ее дочь. Хелдис замешкалась с ответом - такое пристальное внимание со стороны матери к делам Дорна было странным. Обычно Айлинн отвешивала пару острых замечаний по поводу князя, но не более. К тому же вопрос напомнил Хелдис о вчерашней ссоре и о том, что разговор так и не состоялся. Синие глаза княгини потемнели.
- Наверное, Дорн работал всю ночь. Теперь он уделяет проблемам княжества почти все свое время, так что даже Стефан видит его редко. Это все из-за Мидариса, да еще и посольство... Вы бы хотели с ним о чем-то поговорить, мама? Если нужно, я могу передать, - с готовностью предложила свою помощь Хелдис, подумав, что проблема, наверняка, состояла в судьбе Бертрана. Вчера мать ясно дала ей понять, что решение князя ее не только не обрадовало, но даже больше - разозлило. Хелдис вздохнула - даже если мама что-то и попросит, она не сможет выполнить ее желания. Только не сейчас. Время было уж совсем неподходящим.

Отредактировано Хелдис Даркмур (2009-04-27 09:55:33)

Третий день первой игровой дюжины 58 день весны 703 года

"Боги...", - пронеслось в голове у Хелдис, - "невозможно, чтобы она имела ввиду именно это. Ей показалось. Нет, что за глупость?!" Княгиня побелела как простыня. Перед ее глазами встал образ посланницы, той, какой она впервые встретила ее - пойманную за руку как воровку, растерянную, отчаянно вырывающуюся, возмущенную. Невозможно. Нелепо и глупо. Лемарр была безраздельно предана князю, но ни разу Хелдис не замечала, чтобы ее отношение выходило за рамки дозволенного. Только почительность и исполнительность.
- Замолчи, мама! Ты говоришь полную чушь! Не хочу и слова слышать из таких догадок. Как ты можешь? - голос Хелдис вначале звонкий, задрожал в конце фразы. Кровь бросилась ей в лицо.
- Ты оскорбляешь не только князя и меня, твои мысли грех против Амина! Да будет он милосерден к тебе и простит неразумные слова.
Княгиня сумела восстановить спокойный ритм сердца. Отмахнувшись от неприятной мысли и посчитав тему на том исчерпанной, она принялась демонстративно расчесывать волосы, хотя гребень уже скользил свободно, словно сквозь поток воды. Неприятный осадок все же остался на сердце - мать была последним человеком, от которого Хелдис ожидала бы услышать настолько ужасающую мысль. Княгиня неприязненно посмотрела на Айлинн. Невольно все невысказанные страхи и волнения, пережитые ею за эти дни, она направила на мать, почувствовав к ней едва ли не злобу. Бросив гребень на кровать, Хелдис быстро встала:
- Прошу меня простить, матушка. У меня сегодня много дел, надо навестить больных в лазарете. Да и вам наверняка уже приготовили лошадей. Если хотите добраться до дома засветло - пора ехать.
Княгиня вперила взгляд в Айлинн, едва ли не впервые в жизни позволив себе подобный тон. Вся ее поза говорила о том, что она ждет, когда мать уйдет.

Третий день первой игровой дюжины 58 день весны 703 года

Хелдис не попрощалась с матерью и даже вздохнула с облегчением, когда дверь за ней закрылась. Мало того, что Айлинн вчера разбередила ей душу расспросами о брате, так теперь она смогла посеять в сердце княгини сомнение в муже. Лишь только эта мысль снова проскользнула в сознание Хелдис, как женщина сама испугалась ей. За четыре года в ее жизни ни разу не возникло и намека на ревность, а теперь пустая фраза, оброненная матерью, вкупе со вчерашними событиями, пошатнула ее маленький мирок.
Досадливо махнув рукой, словно отбрасывая неприятные мысли в сторону, Хелдис позвала служанку:
- Чистой воды. И приготовь мне голубое платье, то, что с вышивкой жемчугом.
За утренним туалетом, княгиня немного отвлеклась от своих тревог. Служанки весело пересказывали ей утренние новости из Морога - в основном, сплетни, которые не достигали сознания Хелдис, но мерным фоном ложились на ее мысли, заглушая их. Княгиня рассеянно кивала, порой невпопад, и вдруг обратила внимание, что вчерашние рисунки так и остались лежать на столике. Быстро подскочив, так что служанка, вплетавшая ей в волосы жемчужную нить, не успела отпустить прядь, Хелдис почувствовала боль и вскрикнула. Прислуга испуганно упала на колени, умоляя простить неловкость. Княгиня торопливо успокоила перепуганную насмерть служанку, подняв ее с пола и мягко улыбнувшись ей, но когда та приготовилась было продолжить работу, Хелдис остановила ее жестом и попросила всех удалиться. Служанки переглянулись - их госпожа явно была сама не своя, но лишь почтительно поклонились и быстро покинули княгиню.
Хелдис торопливо собрала листы со стола и свернула их в свиток. Нервно постукивая им по ладони, женщина принялась размышлять, оставить ли ей эскизы здесь и дожидаться Дорна или же забросить рисунки в дальний угол в надежде, что вчерашняя ссора забудется сама собой.