Семья Хатана была немногочисленной по ресским меркам - всего три сына и две дочери, тем более, что дочки, как выражался сам Хатан, были "мертвым грузом", который скоро должен был покинуть семью. Жена сотника Кайна стралась унять беспокойно приплясывающих на месте младших сыновей - близнецы были сущим проклятием, сейчас они стремились поскорее встретится с Глодериком, чтобы остаток дня провести поднимая на уши весь дом.
Дочери Хатана - Каис и Хелета, погодки, стояли чуть в сторонке от родителей, уже исполнив ритуал приветствия и теперь перешептывались и оправляли друг дружке волосы. Обе они были темноволосы и темноглазы, девушки на выданье, воспитываемые отцом в строгости, которая впрочем не смиряла их веселый нрав. Завидев младшего Бертрана сестры переглянулись и скромно потупили глаза долу, предварительно успев обменяться смешливыми взглядами. Старшая Каис, помня утренний разговор с отцом, смело ступила вперед, якобы для того, чтобы поприветствовать давнего друга от имени матери, занятой детьми.
- Да сияет солнце над твоей головой, господин, - цеременно произнесла она намеренно громким голосом, чтобы услышал отец и уже тише добавила: - Поздравляю, Бертран. Не каждый день мы встречаемся со столь знатным воином. Надеюсь, служба твоя будет доброй. Знал бы ты, как мы рады приехать к вам. Отец запер нас с Хелетой дома, словно затворниц, и шагу не ступить без его ведома. Мы буквально умираем со скуки!
Каис защебетала, словно птица, невзначай протянув мужчине руку, чтобы он провел ее в дом. Девушка никогда не отличалась сдержанностью, что многие, тем не менее, относили к ее достоинствам - ее жизнерадостность хоть порой и доставляла неудобство собеседникам, могла освежить мрачные мысли иных воинов. Хелета, стоя в сторонке, прыснула со смеху и отбежала поближе к матери, пристыженная молниеносным взглядом старшей сестры.

Бертран шел к дому под шелестящие речи старшей сотниковны. Она не умолкала ни на минуту, повествуя о дороге, о братьях, о том, кто неизвестный Келлагер сказал Саймаку и прочем, прочем, прочем.
Мужчина слушал, кивал, иногда отпускал короткие комментарии, чтобы поддержать разговор. Честно говоря, он с куда большим удовольствием пообщалсябы с Хатаном или его старшим сыном, Саймаком. Саймак же, шел рядом с герцогом и отцом, и почему-то не сводил взгляда с Хелдис.
Берт обернулся, увидел, что Хелдис взяла под руку Хелету. Младшая, модница, и вправду, сияла мадлонгским шелком, на зависть Хел.
Надо будет тоже достать Хел что-нибудь этакое, чего ни у кого не будет. Девушка ведь на выданье, красавица...Да что там говорить.
- Какого вы мнения о новом художнике? Говорят, Этельдир - просто мастер своего дела... - спросил он, не понимая, о чем говорить с этой девушкой, но стараясь быть вежливым.
Гостей устроили в доме, Бертран разговаривал с Каис, прежде чем его отозвал отец.
- Берт...ты понимаешь, что ты уже вырос и Каис - хорошая девушка, а Хатан - друг нашей семь и много сделал для нас. Будь с ней поласковее. Ты понял меня?
Настроение упало. Бертран побледнел, поскольку понял, зачем Хатан привез обеих дочек. Женитьба. Его решили охомутать сотниковой дочкой.
И что делать?
Таак...
Платье Хелдис очень кстати мелькнуло в проеме двери.
- Хелдис...подойди пожалуйста... - он вывел сестру на веранду, чтобы никто не мешал.Накрывали столы, их никто не слышал.
- Мне очень нужна твоя помошь в одном деликатном деле...

- Ага, именно призрак. Хатан привез своих дочерей, отец только что говорил со мной. И дал понять – не прямо, но все же... В общем, передо мной замаячил призрак скорой свадьбы.
Стоило ли говорить, что Бертран никогда не проявлял особого желания соединить себя с какой бы то ни было девушкой узами брака? Его позиция была такова: семья, это конечно, хорошо, но не для того, кто сегодня уходит из дома на коне, а завтра может приехать обратно трупом поперек седла.
Да и Каис, без сомнения, могла осчастливить какого-нибудь молодого человека, но не сотника – это уж точно.
- Понимаешь, она конечно ничего и внешне все при ней, и все такое, но… Хелдис, я не хочу на ней жениться. Понятно, если отец заставит – никуда не денешься, его слово закон. Но как представлю, что каждый раз, возвращаясь домой я буду слышать её трескотню – волосы дыбом лезут. – Бертран улыбнулся, оперся об ограждение балкона. С крыши сорвалась птичка и улетела, оставив Берту памятный подарок-каплю на черном рукаве повыше наруча. Он принялся счищать «подарок небес» и ненадолго замолчал.
- В общем, девушки всегда смыслят в этом больше нас…помоги мне отвадить её, а? С меня причитается…
Да уж, если Хел не поможет – придется либо жениться либо долго ругаться с отцом а потом все же жениться. Лучше бы передо мной маячил вражий отряд чем эта Каис.
В общем-то так оно и было – уверенный в себе, когда требовались сила и меч, Бертран пасовал перед девичьими хитростями. Сколько на него гадали, привораживали (и привороты снимали) – сложно сосчитать. Но девушки по сердцу себе парень еще не сыскал.

Это было забавно и отчасти походило на сказку. Как в истории о княжиче Хелеворне и царевне-соколице. "Полно, княже, ложись спать, а к утру все устроится". Княже, то есть, сотник, вверив свою судьбу царевне-соколице, отправился разговаривать с гостями. Традиция требовала пригласить всех сотников на праздник. Но из десяти сотников пятеро были в дозоре, один охранял князя ( самого князя пока приглашать было еще некультурно, по традиции если тот хотел осчастливить праздник своим присутствием, он это делал, но приглашать было нельзя - потому как от приглашения не отказывались).
Таким образом прибыли: Хатан, сотник Зеленой сотни, Кенгорм, сотник Стали Карами с сыном. Остальные очень извинялись, прислали вместо себя подсотенных и хорунжих.
В общем, шумно и бурно рассаживались самые близкие в Рассейнде Тинаррам люди. Те, кто помогал и те, с кем они общались. Чуть больше ста человек.
Неизвестно как там Хелдис отваживала сотниковну, но от вежливого предложения сесть по левую руку от Бертрана она отказалась - так что место осталось незанятым.
Глодерика поймали, вытерли от размазанного по лицу пирога. Бертрана-старшего дождались и дозвались из кабинета, где он уже беседовал с Хатаномза бутылочкой мадлонгской "Жемчужной реки". Ни один не признался, какой бутылка была по счету.
Рассадить уйму гостей за столом, да так, чтобы никто не был обижен - сложно. Поэтому столы поставили квадратной подковой - некая замена круглого стола. Насчет еды подготовились основательно, ухлопав в это дело все Бертрановы подъемные. Поэтому подали большое количество мясных блюд, салаты, сладкое...на столе все не умещалось, поэтому нанятые специально люди заменяли опустевшие тарелки полными.
К середине застолья Бертран чувствовал себя уже тяжеловато. Причиной тому была традиция: каждый гость подымался с тостом или поздравлением. Тост сопровождался бокалом или чашей напитка, а поздравение - блюдом. Соответственно требовалось съесть или выпить. Если голова по молодости лет и с учетом большой массы тела, еще не опъянела, то желудку хотелось разорваться на части.
При этом Бертран все же старался согласно предписаниям добрым взглядом Каис, и временами поглядывал на Хелдис, от которой зависела его судьба.
Пришло время благодарственного тоста. Сотник поднялся, взял в руки чашу.
- Господа, леди. Я безмерно рад тому что вы откликнулись на мою просьбу и приехали сюда, в Закатную Долину. Воля богов была на то чтобы я стал новым сотником Темной сотни.  Да не оставят они сотни и сотника. А чашу хочу выпить за тех, кто сегодня здесь. За моих родных и друзей. Пусть хранят боги вас, князя и эту землю.

Бертран кивал головой в такт песне, отбивая ритм круглой серебряной чашей, постукивал ею по столу. Ассе, с которым он достаточно близко сошелся з время пребывания в сотне, перебирал струны малой арфы, те звенели чистыми голосами. Густой голос воина разливался по зале, повествуя о подвигах, вольной степи и её народе. Хорошая была песня. Наконец, струны умолкли, песня была окончена и гости одобрительно загудели, послышались нестройные выкрики, требующие продолжения. Скальду поднесли чашу, он проверил натяжение струн, чем-то стал недоволен и начал подтягивать колки поочередно, прислушиваясь к струнным голосам. Берт прикрыл глаза, отпил еще глоток из чаши. Потянуло свежим воздухом. Сотник открыл глаза, повернул голову, чтобы ветерок обдул горячий лоб, отбросил привычным движением волосы за спину.
На всякий случай он сморгнул еще раз. Наваждение не исчезло.
Тогда парень встал, чем обратил на себя внимание гостей. Увидев, куда он смотрит, и остальные поднялись. Он тронул мать за плечо, осторожно сказал что-то на ухо. Хелдис поблизости не было, а гостя надобно было приветить.
Айлинн вынесла на подносе налитую до краев молодым вином чашу, поклонилась князю. Бертран подошел, на ходу опорпавляя пояс и перевязь меча.
- Гости в дом - радость в дом. Будь гостем, княже. Уважь, присядь к столу.

Первым князя заметил младший Тиннар-ан – поднявшись из-за стола, он что-то тихо сказал сидевшей рядом Айлинн, а вслед за ним и остальные пирующие, один за другим, поднялись, приветствуя высокого гостя.
- Гости в дом - радость в дом. Будь гостем, княже. Уважь, присядь к столу, - с этими словами мать сотника поднесла Дорну до краев полную вином чашу, как того требовал обычай. Даркмур, учтиво склонив голову, бережно ее принял и, по-прежнему глядя на Бертрана, отпил терпкий напиток.
"А из него выйдет толк, - подумал князь, - Смотрит в глаза, смело, с вызовом… Дерзок, ох, и дерзок… Впрочем, все лучше, чем слушать лесть разнеженных нобилей, заливающих словесной патокой уши…"
- И вам крепкой крыши, да полного стола, - проговорил князь, вновь слегка клонив голову и отдавая Айлинн чашу. Не столько увидев, сколько почувствовав, что кто-то присоединился к вышедшим встретить гостя, Даркмур увидел как Бертрану тихо подошла, став немного позади, миловидная синеглазая девушка с длинными, до пояса, волосами.
"Хелдис, - понял князь, глядя на девушку.
Дочь старого Тиннар-ана и сестра сотника, Хелдис производила впечатление спокойной и кроткой, но, несмотря на это, все сватавшиеся к ней, по рассказам Бертрана, получали от ворот поворот. Стройная и прелестная какой-то мягкой красотой, она словно бы излучала спокойствие, которое только подчеркивалось нерезкими чертами лица.
Даркмур поймал себя на мысли, что очень уж долго изучающе смотрит на нее - не пристало князю, разинув рот, смотреть, словно селянину на королевну.
- Ну, сотник, усаживай князя, - он вновь взглянул на Бертрана, - коли гости крепки, будем дале пировать.