- Нет, почему же… Оно очень кстати, - княжич повернулся спиной к окну, взглянув в зеленовато-серые глаза девушки. И впрямь, все складывалось так, как Дорн и предполагал – Роксана придет до обеда, пока его отца еще не было в замке. Не то, чтобы Стефан мог как-то помешать, но, тем не менее…
- Присаживайся, - Дорн указал рукой на обитый красным шелком мягкий стул рядом с собой. Сказал – и вновь отвернулся к окну. По правде говоря, было очень тяжело говорить с Роксаной, даже просто смотреть  на нее. И не просто тяжело – голову сразу же заполняли воспоминания – Весса, тот ужасный вечер, Керн, который в последующие дни даже не особенно скрывал своего ликования… Наверное, если бы Кегнор Аш’шар, маг и наставник княжича, в тот день совершенно случайно гостивший в замке, не пошел бы в качестве следопыта по следам убийц, если бы он не обратил внимание на взгляды, которыми обменялись Керн и вервольф, а также на то, позднее, уже на пути в замок, во фляжке часового, караулившего оборотня, были обнаружены невесть как там оказавшиеся остатки сонного настоя, и не расскажи он обо всем Дорну… Смерть Весы так и осталась бы трагической тайной. Княжич тогда упросил не говорить обо всем Стефану – и не столько потому, что не был уверен в том, что отец не отмахнется от всего, как от пустых предположений, сколько потому что уже в то время молодой Даркмур решил отомстить сам.
Дорн рассеянно пробежал взглядом по молодым веточкам, касавшимся решетки окна. Сегодня пришел день, к которому он так долго и тщательно готовился. Рука княжича, словно бы невзначай, скользнула за край подоконника, пальцы на миг неестественно согнулись, губы едва заметно дрогнули, и вот, кисть снова свободно лежит на подоконнике. Да, все складывалось как нельзя лучше – Керн был в комнате для гостей, и сторожевое заклинание, еще вчера заботливо закрепленное в покоях, это подтвердило. Действовать надо было незамедлительно. Мысли Даркмура начали выстраивать слова в продуманные им еще с неделю назад предложения.
- Я давно хотел с тобой поговорить… - по-прежнему, не глядя на Роксану, произнес княжич, - Ты сама знаешь и видишь, что мой отец давно привечает твоего в нашем замке, и что Керн настойчиво подталкивает тебя к сближению со мной. И не отрицай этого, пожалуйста.

Последние слова Роксаны буквально взбесили княжича - она еще будет решать, что ему делать! Даркмур стиснул зубы, но сдержался - сегодня она и ее отец ответят за все. Но, тем не менее, если он вообще не отреагирует на этот, достаточно дерзкий ее выпад, это будет выглядеть неестественно.
Княжич резко повернул голову к девушке.
- Не тебе, Роксана, думать о том, что мне делать, и чему противиться, - он постарался, чтобы его голос прозвучал жестко, но  чтобы в нем не было той самой неистовой ярости, которую он сейчас испытывал, - Позволь мне это решить самому. Против воли своего отца я идти и не собираюсь.
Ключевые слова были сказаны. Теперь оставалось только задуманное, в противном случае - венец. Княжеский наследник не мог разбрасываться словами, и Дорн в этот момент впервые почувствовал сомнение в том, что ему предстояло сделать. Сомнение не в правильности своего решения - в этом он ни на миг не колебался, но в своем плане. Казалось, продуманный до мелочей, он, в то же время, был весьма, весьма шатким... Заметив, что Роксана внимательно смотрит на него, ожидая продолжения разговора, княжич постарался отогнать от себя эти мысли.
- Да, не собираюсь... - ход заранее заготовленных слов был неожиданно сбит, - И, поэтому, сегодня я хотел бы... Рассказать тебе что-то... Не думаю, конечно, что это понравилось бы твоему отцу...
Как же, не понравилось бы... Небось, плясал бы от радости, услышь он это...
- Но я не могу не сказать...
Как тяжело говорить... Все слова пропадают...
- Понимаю, что это в обход всех обычаев...
Да, конечно, о правилах и обычаях-то сейчас и надо думать... Керн наверняка думал... Так, не вспоминать... Не думать...
- ...и я сначала должен поговорить об этом с твоим отцом,..
Все, она поняла, о чем я говорю...
- Я прекрасно осознаю, что сейчас мои чувства к тебе не столь ярки, как они могли бы быть...
Как тяжело говорить... Говорить о своих чувствах тому человеку, из-за которого все это и произошло...
Щека нервно дернулась, и княжич поспешно отвернулся к окну.
Нет, повернись...
Даркмур почувствовал, что не может произнести этих слов.
- ...но, я думаю... Я хочу попросить у твоего отца твоей руки.
Все. Дорн почувствовал, что летит с самой высокой башни замка прямо на серый камень двора, и только сейчас заметил, что вновь смотрит прямо в глаза Роксаны.

Поверила – Даркмур еле удержался, чтобы не вздохнуть с облегчением. Едва не самая сложная для него часть плана, кажется, была пройдена – сказать те слова, что он произнес, человеку, который, пусть даже и косвенно, но
был повинен в смерти Вессы, оказалось до безумия тяжело. Впрочем, ликовать было еще рано.
- Я хотел бы, чтобы ты сама сейчас позвала отца. И, будь так любезна, исполни еще одну мою прихоть… Я хочу, чтобы ты предстала пред ним в ожерелье, - князь быстро прошел к столу, и, взяв с него плоскую изящную шкатулку, повернулся к Роксане, - Оно принадлежало моей матери, а до нее – ее матери. Это давняя традиция – передавать вместе со своей рукой и это украшение…

Неделю назад, Морог, ювелирная лавка
- Я все сделал, как вы и просили. Это подделка, но подделка прекрасная. Лучше не сделать. Даже я не сразу бы признал в ней искусную безделушку.
- Я вижу. Ты постарался на славу. Могу я быть уверен, что об этом заказе никто не узнает?
- Да, милорд. Клянусь своей головой.

День назад, княжеский замок, покои княжича
Руки складываются в причудливые жесты, сплетая и расплетая пальцы. Изящная подделка лежит на столе, в искусственных камнях отражается неожиданно яркое пламя свечи. Княжич стоял, низко склонившись над украшением. Серые глаза неотрывно смотрели вглубь большого красного камня. То, что сейчас они видели, должно было впечататься в его поверхность, запомниться - и скрыться без следа, но только до тех пор, пока сам Дорн не прикажет вернуться. Надлежало все вспомнить, все, до малейших деталей, как бы это ни было больно и тяжело. Но сейчас эмоции только укрепляли силу и яркость образа, запечатлеваемого в камне. Керн должен был поверить, и не просто поверить – он должен был увидеть все то, что сейчас видел княжич. Он увидит. А все прочее дорисует уже его воображение.

Княжич, открыв шкатулку, протянул ее девушке.
- Я бы хотел, чтобы матушка радовалась, видя, что ее ожерелье перешло к тебе. Надень его, прошу, сейчас, поднимись к отцу и позови его. И попроси его, пожалуйста, одеться по-парадному. Но, смотри, не говори об этом больше никому – я бы не хотел, чтобы слухи пробежали по замку раньше, чем это узнает твой отец.

Едва за Роксаной захлопнулась дверь, княжич быстро пересек комнату и надежно запер ее на ключ, для надежности проверив. Медлить сейчас было нельзя. В два прыжка пересечь помещение, распахнуть заранее открытое окно, выглянуть во двор замка – к счастью, окна покоев княжича располагались так, что со двора их почти полностью прикрывал фасад здания, оставляя невидимыми для большей части двора, и, тем не менее, убедиться никогда не помешает…
Как Дорн и ожидал, двор был пуст – никаких праздно шатающихся слуг и стражи, все заняты своим делом. Даркмур, стоя на подоконнике, взглянул вверх – окна комнаты, отведенной Керну, находились этажом выше, почти над окнами его покоев. Оставалось только пройти немного в сторону по широкому карнизу, подняться по решетке окна, уцепиться за карниз третьего этажа и подтянуться – ничего сложного – княжич, бывало, так и делал, если ему надо было незамеченным выйти из замка. Оказавшись на третьем этаже, Даркмур, прижавшись к стене, осторожно подвинулся к окнам нобиля. Роксана, должно быть, сейчас только поднимается по лестнице, ведущей на третий этаж. Что ж… Сейчас самое время задействовать следующую часть его плана.

Ночь этого дня, княжеский замок, покои княжича

Стоя перед зеркалом, Даркмур говорил сам с собой. Со стороны могло показаться, что так оно и было – княжич произносил фразы, ждал некоторое время, а потом продолжал разговор. Только вот к своему отражению он обращался по имени Ландо, да и вопросы задавал ему, словно бы по ту сторону зеркала находилось не его отражение, а посторонний человек. Так продолжалось уже несколько минут. В конце концов, распрощавшись со своим отражением, княжич развернулся спиной к зеркалу и, считая про себя шаги, словно бы идя по некоему одному ему видимому лабиринту, пошел по комнате. Наблюдай сейчас за ним кто-то из дворцовой челяди – наверняка бы решили, что молодой Даркмур окончательно повредился рассудком, но любой мало-мальски знающий свое дело маг сразу бы понял – князь создавал простейшего повторяющего двойника, который, в отличие от полного двойника, мог делать только то, что было заложено в него заклятием его создателя. Если бы, скажем, Ландо, для разговора с которым и создавалась иллюзия, задал бы ему вопрос, который Даркмур не предусмотрел, двойник, как ни в чем не бывало, продолжил бы беседу, говоря лишь то, что говорил сейчас Дорн.
Даркмур сделал еще один шаг, закрыв глаза, что-то быстро проговорил, сделал несколько пассов рукой, и замер. Все. Готово. Заклятие до поры до времени спало, оставалось только в нужный момент и в нужном месте выпустить сдерживающие его силы, и двойник пойдет, до мельчайших деталей повторяя каждое движение и слово, запечатленное сейчас в зеркале.
Княжич удовлетворенно кивнул и, подхватив тяжелое зеркало в резной деревянной оправе, осторожно перенес его на прежнее место, в угол.

Отредактировано Дорн Даркмур (2009-04-22 12:46:45)