Эрин опустилась в кресло так, как падают в обморок. Расстегнула пояс с ножнами, кинула на пол рядом - вряд ли понадобится. А если и понадобится, то все равно. Вино принесли устрашающе бастро, кальян - еще быстрее, что было очень хорошо. И тут же сунув в рот мундштук, посланница потянулась к кубку.
Она всегда думала, что к несчастью не отличается устойчивостью к хмельному и дурманным травам, а вот поди ж ты, оно оказывается к лучшему. Меньше денег потратить придется.
Женщина закрыла ладонью лицо и беззвучно рассмеялась. Рядом, на кушетке открыл глаза пожилой мужчина, которому Вальмор кивнула, глядя сквозь него невидящим взглядом - а кубок уже опустел. Надо же... как быстро.

- Рыжий, рыжий! Глянь! Что это?
- Это инжир, Эри.
- А он сладкий?
- Очень.
_ хочу!
- Ну если ты хочешь...

Посланница закинула ноги на низкий столик, уставилась в потолок, чувствуя, как дурманный дым заволакивает взгляд темной пеленой. И зачем она приехала сюда? Пила бы дома, курить тоже там можно.
Таико, господи, как плохо. Лучше бы руку отрубили.

- Рыжий, я тебя люблю!
- Я тебя тоже, Эри.
- Ты не понял! Я тебя правда люблю. Совсем-совсем.
- Эри... не все, что ты хочешь, можно получить. Видишь ли...

Главное не реветь. Потом голова болеть будет.

Йеннард по кличке Седой, довольно известный в Мидарисе бард, бродяга и охальник, поднял рано поседевшую голову со стола. Пламя плясало в камине гостинной комнаты. Подуставший от девочек и немного разгоряченный вином, он решил было прикорнуть. Но тревога, не дающая покоя безумцам, влюбленным и менестрелям, требовала выхода.
Мужчина пошарил по сторонам от себя, поднял брошенный кмоком плащ, развернул скрытый его складками чехол малой арфы. Привычно настроил на слух и принялс подбирать мелодию. А потом пришли и слова. Он пел, не отрывая глаз от огня, а звучный голос заполнял все уголки зала и разносился дальше.

Бьется искристое пламя
Поймано в дымный очаг
Если надежд не осталось -
Верить ли пыльным речам?

Бьется искристое пламя
Сердца коснулось зима
В том, что судьба надсмеялась,
Ты виновата сама

Бьется искристое пламя,
Ты не отводишь ладонь,
Но сердце очистить бессилен
Даже священный огонь.

Бьется искристое пламя,
Волосы вьются в ночи
Видела? Слышала? Знала?
Вспомни. Забудь. Помолчи.

Завершив мелодию звенящим аккордом, он прикрыл глаза, слишком трезвый, чтобы понять свою песню, слишком пьяный чтобы не понимать.

Йен удивленно обернулся, услышав странные слова. Женщина была либо пьяна, либо в дурмане, а может и то и другое. И что-то в песне Йеннарда её зацепило, она впилась пальцами в лады лютни, зазвучали чуть дрожащие аккорды. Йен, который был чуть более трезв, чем она, покачал головой. Отчаяние виделось ему в этой песне, охота за ускользающим прошлым на мысленных равнинах. Он тряхнул рассыпавшимися волосами. Как говорится, батрак батрака видит издалека, бард сочувствовал девушке. А потому сгреб с пола плащ, подхватил арфу под мышку, а едва початую бутылку вишневой настойки схватил за горлышко другой рукой. И пнул кресло. Мебель сдвинулось на шаг в направлении тоскующей певуньи. Хольстен пнул еще раз. Махнул рукой одной из девушек, чтоб принесла еще пару кубков, поставил на стол и доверху наполнил настойкой.
- Тс. Тс ты... - заплетающимся языком шикнул он на черноволосую девушку.  - Виновата, не виновата - один в сущности хрен.   Н-не знаю, кого ты там поте...ммм... потеряла - никакого толку в тоске нету. Пей. - и сам осушил свой кубок. - Пей и смейся.

- Лады. - бард встал, чуть пошатываясь. Перед глазами поплыли разноцветные точки.
"Ноги, стоять! Стоять, я сказал!" - отдал он мысленный приказ непослушным конечностям.
Мужчина долил в кубки настойку. Немного пролил на стол.
- Во славу богов - запоздало прокомментировал он карминовую капель со стола. - Светлой дороги Безымянному, который... - Йен запнулся, взял кубок в левую руку, меченую татуировкой-лаской на запястье. - ...который наконец может пользоваться своим именем...по ту сторону тени.
Горло ожгла очередная порция, аж до слез в глазах. Как ни странно, эта порция вроде бы просветлила восприятие окружающего.
Йеннард опустился в кресло, оперся локтями на колени, сгреб со вспотевшего лба прилипшую белую прядку.
- Я Йен Хольстен. Подчас зовут Се..ик..дым. Я тя тож, Впервые лице это, зрею, вот.
В этот круг наполнить чаши получилось аккуратнее. Бутылка явила дно - чаши-то были довольно емкие. Хольстен сделал знак подать еще одну. Обрыв пьяного беспамятства находился на расстоянии еще двух-трех чаш.

- Будем знакомы, Эрин, сестра Змеелова. - Йен пожал протянутую руку. - Со знакомством. - и звякнул своей чашей о кубок Эрин. Выпил, как и предыдущие, залпом и до дна.
Новую бутылку еще не принесли, бродяга пошарил в наружном, выпуклом карманчике на чехле арфы, извлек кисет с трубкой. Неловкими от выпитого пальцами примял в чашечке порцию трубочного зелья. Раскурил, используя огонек свечи. Теперь его лицо освещалось снизу красноватым каждый раз, как он затягивался.
- Ты из этих, которые две тени носят, одну сталбыть, на земле, а другую, как профессию?  - бард усмехнулся, пустил дым колечком. - Впрочем, неважно. Хоть сам бог-плут в земном облике. Не желаю знать. Выпьем, Эрин!
Йеннард замотал головой, что мол, ему и вправду знать этого не нужно. Снял жилет - становилось жарковато.

Йен кивнул. Подозвал одну девушку, не отказав себе в удовольствии подержаться за привлекательные выпуклости фигуры и обаятельно улыбнуться.
- Милая, на вас посмотришь - так прям слюнки текут. Но пока мы малость подустали, неплохо бы голод утолить чем-нибудь другим, желательно жареным.
В руке матово засеребрилась монетка, будто вынутая из воздуха, затем еще одна.
Когда прелестница ушла, бард отбросил волосы за спину. Движение получилос немного неловким. Но пальцы легли на струны арфы, как будто мужчина и не пил.
- Заачем потом? Сейчас спою. О чем хочешь?

Йен кивнул. Он понимал это состояние "хоть что нибудь, только б не слушать тишину" Он послушно заиграл любимую многими детьми песенку о лесном хороводе:

Над холмами встала дымка,
Звезды щурятся с небес
На поляне хороводят
Те, что охраняют лес.

Сотни маленьких созданий
Мельтешат вокруг костра
Вьются, пляшут и смеются,
Веселятся до утра.

Если рано утром встанешь
И в рассветный лес войдешь
Круг серебряных цветочков
На поляне той найдешь...

Оборвал песню, не дотянув до конца. Может завтра он больше никогда эту девушку не увидит, но сейчас хотелось помочь."Пусть поскорей напьется, уснет. Так будет легче" - заключил он. Отставил арфу, наполнил чашу винов до краев, придвинул свое кресло вплотную к Эрин.
- Давай, девочка, пей. До дна. - и поднес кубок к губам.

- Сам ты "девочка", Йен Хольстен, - зло зыркнула из под падающих на лицо волос уже слишком нетрезвая Вальмор, - я так боюсь, что не поможет...
Но вино послушно выпила, и даже кивнула: хорошо, пить, потом спать - а наутро по преданиям, тех, кто ни разу не пытался погасить эту боль под ключицами - так вот, наутро должно быть такое похмелье, что перед ним все в мире покажется пустяком и забавой.
Эрин в такие предания не верила, но сопротивляться и спорить у нее не было ни сил, ни желания.
- Я даже не знала, что так плохо будет, - удивленно поведала она расплывающемуся в глазах барду, - Я же его шесть лет не видела. Или семь даже. Так не бывает, чтобы не забывать, правда же, да? Я-то думала, что я взрослая уже... м...мать его... мудрая, ага. З...лая. Что побоку мне все. Что если что, я сс...сама на его могиле выпью. Выходит, все зря. Думала. Бррр...
Посланница передернула плечами и сама налила по второму кругу, чуть расплескав вино на стол.
- Ты вот что, Йен, - неожиданно вполне вменяемо добавила она, - когда я упаду, доставь меня домой, а? Не хочу здесь спать. Эти знают куда, а я... сочтемся, в общем.

Эрин добродушно отмахнулась:
- Ну вырвалось, и х...холера с ним. Видок и правда тот еще, - она попыталась встать и тут же рухнула обратно в кресло, пытаясь достать трубку из кармана сброшенного рядом камзола, потом махнула рукой и решила докуривать то, что оставалось в кальяне. Голова загудела пуще прежнего.
- Если что... перекинь через седло, - хмыкнула она, - там конь мой, снаружи.
Посланница задумчиво потрясла кувшином с остатками вина, каким-то чудом не пролила ничего - и вылила все в обе чаши.
- Ходить в б...бордель, чтобы напиться. Ну не хрень ли на палке? Твое здоровье, Йен. Я уже... начинаю думать, что ни из чего... хорошего не выходит. Не удивлюсь, если завтра меня каз... повесят.